|
После этого Бобринской закончил Сухопутный кадетский корпус, получив при выпуске малую золотую медаль и чин поручика, а затем уехал в длительное путешествие по России и Европе. Путешествие продолжалось три года, и за это время молодой человек побывал и в Поволжье, и на Урале, и на Украине. Затем через Варшаву направился он в Австрию, Италию, Швейцарию, Францию и Англию. Возвратившись в Россию, повелением Екатерины был он поселён в Ревеле (ныне Таллин). Екатерина редко позволяла своему сыну навещать её, и он почти безвыездно жил в своём замке Обер-Пален. Судя по всему, Екатерина довольно прохладно относилась к сыну, впрочем, как и ко всем другим своим детям, о которых речь пойдёт впереди.
Когда Екатерина умерла, вступивший на престол Павел, доводившийся Бобринскому родным братом, возвёл Алексея Григорьевича в графское достоинство, а в день коронации присвоил и чин генерал-майора Конной гвардии. Последнее обстоятельство косвенно подтверждает, что Екатерина не любила сына, ибо Павел спешил облагодетельствовать тех, кого почитал обиженными его матерью. При Павле же, тридцати шести лет, Алексей Бобринской вышел в отставку и поселился в одном из своих имений — Богородицке. С годами Бобринской превратился в тихого помещика-домоседа, занимавшегося чтением книг по агрономии, ботанике и минералогии и увлекавшегося астрономическими наблюдениями, чем сильно напоминал своего младшего дядю по отцу — Владимира Григорьевича Орлова, бывшего перед тем директором Академии наук, а тогда уже более двадцати лет жившего в роскошном подмосковном имении «Отрада». Он вёл такой же образ жизни, что и его племянник, — много читал, старался образцово вести хозяйство, помогал крестьянам и увлекался теми же науками, что и Алексей Бобринской. И ещё их сближало родство по морганатической линии: Бобринской был женат на остзейской баронессе Анне Владимировне Унгерн-Штенберг, а женою Владимира Орлова была её близкая родственница баронесса Елизавета Ивановна Штакельберг. Умер Бобринской в Богородицке 20 июня 1813 года. Что же касается Шкурина, то Екатерина сумела по-царски отблагодарить его — две дочери Василия Григорьевича стали фрейлинами, а сам он в конце жизни был действительным камергером, тайным советником и гардеробмейстером императрицы.
Августейшая заговорщица
В то время как Екатерина благополучно родила сына и сумела сохранить случившееся в совершеннейшей тайне, в Петербурге продолжали происходить события, привлекавшие всеобщее внимание и вызывавшие различные толки. Весной в Петербурге объявились опальные вельможи — Бирон и Миних. Герцог Курляндский въехал в Петербург в роскошной карете, шестериком, в мундире обер-камергера, с Андреевской лентой через плечо. Миних — в фельдъегерской повозке, в мужицком сермяке и старых сапогах. Направляясь в столицу, старый фельдмаршал не знал, что в Петербурге у него остался сын, и когда у въезда в город его встретили тридцать три родственника и стали обнимать и целовать его, Миних заплакал первый и последний раз в своей жизни. Миниха и Бирона не видели в Петербурге двадцать лет, но память и о том, и о другом хорошо сохранилась. И потому их внезапный приезд вызвал опасения в усилении возле нового императора немецкой партии. Однако вскоре же стало ясно, что опасения эти напрасны, так как и Бирон и Миних продолжали непримиримо враждовать друг с другом. Когда они впервые оказались в Зимнем дворце за одним столом, Пётр III подошёл к обоим старикам и сказал: — А вот два старых, добрых друга — они должны чокнуться. Пётр сам налил им вина и протянул бокалы. Но вдруг к императору подошёл его генерал-адъютант Андрей Васильевич Гудович, бывший одним из самых доверенных и верных его друзей, и, что-то прошептав на ухо своему сюзерену, увёл Петра в соседнюю комнату. Как только Пётр и Гудович вышли из зала, где остались Бирон и Миних, они одновременно поставили бокалы на стол и, злобно взглянув друг на друга, повернулись спинами один к другому. |
