Дворяне, встречаясь друг с другом не только в домах, но и на улицах, обнимались и плакали от радости. Популярность Петра III выросла невероятно. Почувствовав себя на гребне волны, ощущая поддержку первого сословия государства, император сделал следующий шаг, на который он едва ли бы смог решиться до опубликования этого Манифеста.

21 февраля, через три дня после провозглашения дворянской свободы, был опубликован ещё один исключительно важный Манифест «Об уничтожении Тайной розыскной канцелярии».

Кроме двух названных манифестов несколько законодательных актов было посвящено делам церкви. 29 января вышел Указ, по которому всем сбежавшим за границу раскольникам было разрешено возвращение в Россию и гарантировалось свободное отправление их веры.

Через два дня вышел Указ о прекращении следствий по делам о раскольниках-самосожигателях, причём местным властям предписывалось разъяснить всем староверам, что впредь никаких гонений их вере не будет и в связи с этим самосожжения теряют всякий смысл.

Ещё через шесть дней вышел Сенатский Указ «О защите раскольников от чинимых им обид и притеснений». И, наконец, 1 марта 1762 года Сенату был дан именной указ о секуляризации церковных и монастырских земель. По этому Указу деревни и земли, ранее принадлежавшие церкви, переходили под управление государственных чиновников из отставных офицеров. Доходы с земель и деревень предписано было употреблять на содержание как монахов, так и отставных солдат и инвалидных домов. Общее управление всеми новыми имениями осуществляла специально для того созданная Коллегия экономии. Одновременно не были забыты и крестьяне: если окажется, что монастырские служки взяли у крестьян лишнее, то надлежит «оное, с них взыскав, возвратить крестьянам немедленно».

Не здесь ли — в сочувствии к раскольникам, и в снисхождении к крестьянам — следует искать популярность Пугачёва, выдававшего себя через десять лет после этого за Петра III.

Вместе с тем все эти указы больно били по монахам и белому духовенству, превращая их из хозяев и собственников земли и крестьян в нахлебников государства, зависимых от произвола светской власти. К тому же новый император, в отличие от своей подчёркнуто благочестивой и преданной православию супруги, редко ходил в церковь, а если и оказывался в храме, то вёл себя хуже любого язычника. По всему было видно, что «помазанник Божий» Пётр III презирает православное духовенство и открыто глумится над обрядами русского богослужения. Он велел обрить попам бороды и остричь волосы, вынести из храмов все иконы, кроме образов Христа и Богоматери. В Духов день, когда Екатерина вдохновенно и благоговейно молилась, Пётр III расхаживал по церкви, громко разговаривая, будто бы был не в церкви, а в своих покоях, когда же все встали на колени, он вдруг захохотал и выбежал из церкви. Всё это, разумеется, сделало русское духовенство злейшим врагом Петра III.

И ещё один рескрипт нового императора не должен остаться без внимания. Речь пойдёт об Указе, данном Военной коллегии 21 марта, о ликвидации Лейб-кампании, по которому из 412 лейб-кампанцев на военной службе осталось всего 8 человек, остальные почти все отправлялись в отставку.

На место лейб-кампанцев заступали верные Петру III голштинцы, но не они определяли погоду во дворцах, ибо непоколебленной осталась главная сила дворцовых переворотов — Российская императорская лейб-гвардия, распустить которую у Петра III не было сил.

После вступления Петра III на трон распущенность нравов при дворе стала всеобщей. Князь Щербатов писал: «Не токмо государь, угождая своему любострастию, тако благородных женщин употреблял, но и весь двор в такое пришёл состояние, что каждый почти имел незакрытую свою любовницу, а жёны, не скрываясь ни от мужа, ни от родственников, любовников себе искали.