Орлов уехал на Конгресс в Фокшаны 25 апреля, а уже через одиннадцать дней, 5 мая в «Камер-Фурьерском Журнале» впервые появилось имя Васильчикова, который тотчас же с соизволения Екатерины занял апартаменты Григория Орлова и тут же стал камергером и кавалером ордена Александра Невского.

Однако, прежде чем поселиться в покоях фаворита, молодой и робкий конногвардеец был подвергнут многократному испытанию на служебное соответствие в выполнении прямых обязанностей таланта императрицы.

Вот что писал об этой непростой и весьма ответственной процедуре уже известный нам Тургенев:

«В царствование Великой посылали обыкновенно к Анне Степановне на пробу избираемого в фавориты Её Величества. По осмотре предназначенного в высокий сан наложника, матушке-государыне лейб-медиком Роджерсоном, и по удостоверению представленного годным на службу относительно здоровья, препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трёхнощное испытание.

Когда наречённый удовлетворял вполне требования Протасовой, она доносила всемилостивейший государыне о благонадёжности испытанного, и тогда первое свидание было назначено по заведённому этикету двора или по уставу высочайше для посвящения в сан наложника конфирмованному. Перекусихина Марья Саввишна и камердинер Захар Константинович были обязаны в тот день обедать вместе с избранным. В 10 часов вечера, когда императрица была уже в постели, Перекусихина вводила новобранца в опочивальню благочестивейшей, одетого в китайский шлафрок, с книгою в руках и оставляла его для чтения в креслах подле ложа помазанницы. На другой день Перекусихина выводила из опочивальни посвящённого и передавала его Захару Константиновичу, который вёл новопоставленного наложника в приготовленные для него чертоги; здесь докладывал Захар уже раболепно фавориту, что Всемилостивейшая Государыня высочайше соизволила назначить его при высочайшей особе своей флигель-адъютантом, подносил ему мундир флигель-адъютантский, шляпу с бриллиантовым аграфом и 100 000 рублей карманных денег. До выхода ещё государыни — зимою в Эрмитаж, а летом — в Царском Селе, в сад, прогуляться с новым флигель-адъютантом, которому она давала руку вести её, передняя зала у нового фаворита наполнялась первейшими государственными сановниками, вельможами, царедворцами, для принесения ему усерднейшего поздравления с получением высочайшей милости. Высокопреосвященнейший пастырь митрополит приезжал обыкновенно к фавориту на другой день посвящения его, и благословлял его святою иконою!»

Впоследствии процедура усложнялась, и после Потёмкина фаворитов проверяла не только «пробир-фрейлина» Протасова, но и графиня Брюс, и Перекусихина, и Уточкина. В случае же с Васильчиковым обошлись, кажется, не столь сложным испытанием. После этого его наставником по дворцовым делам стал князь Барятинский — один из убийц Петра III. Барятинский был посвящён в интригу с самого начала и успешно сыграл роль добровольного сводника.

Роман с Васильчиковым только начался, как в Яссы от одного из братьев Орловых пришло известие о случившейся в Петербурге перемене. Григорий Григорьевич немедленно бросил всё и помчался в Зимний дворец. Он скакал день и ночь, надеясь скорым появлением изменить положение в свою пользу. Но его надеждам не суждено было осуществиться: за много вёрст до Петербурга его встретил царский фельдъегерь и передал личное послание императрицы, которая категорически потребовала «избирать для временного пребывания Ваш замок Гатчину». Орлов повиновался беспрекословно, тем более что в рескрипте указывалась и причина — «Вам нужно выдержать карантин». Он ехал с территории, где всё ещё свирепствовала чума. И потому у него не было резона не подчиниться приказу царицы.