Это было хорошо. По крайней мере, Нина на это надеялась. «Лучше, чем Брум. Это все, что нам нужно». Сила, сдерживаемая милосердием. Принц, который выберет мир, а не войну, если выпадет такой шанс.

– Я рада, что вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы участвовать в них, – сказала Ханна.

– Не скрою, мне и самому это понравилось. Сегодня мы большую часть времени обсуждали планы впечатляющего пополнения нашего вооружения.

– Новое оружие? – спросила Нина. Неужели речь идет о тех чертежах с пометкой «Певчая птичка», что она видела на столе у Брума?

– Что-то вроде того. Но давайте больше не будем обсуждать войну и замшелых генералов.

– Лучше бы им вспомнить, кому предстоит править этой страной, – заметила Ханна.

Расмус с довольным видом сел чуть прямее.

– Да. Лучше помнить, как бы ни хотелось некоторым об этом забыть. Сообщаю, что сегодня я уже трижды танцевал. И мы с тобой тоже отправимся танцевать чуть позже, Ханна. Не могу дождаться, когда смогу потрясти весь двор видом твоего наряда.

– Почту за честь, ваше высочество.

– Все так говорят. Но это не всегда так. Придворные дамы раньше с трудом выносили необходимость танцевать со мной. Я не успевал за музыкой. Начинал хрипеть к концу каждого танца. Меня приходилось терпеть, как терпят детские концерты.

Лицо Ханны стало задумчивым.

– Мне хорошо знакомо это чувство. Каждый раз, когда какой-нибудь солдат приглашал меня на танец, я понимала, что это лишь очередная попытка заслужить благосклонность моего отца. Каждую минуту, проведенную с такими кавалерами, я чувствовала, как не терпится им поскорее от меня избавиться.

– Потому что ты слишком высокая, слишком крепкая. Мы – противоположные стороны медали. Думаю, нам стоит отправиться танцевать прямо сейчас и заставить их всех говорить о нас.

Ханна рассмеялась.

– Но музыка для танцев пока не звучит.

– Если Его Королевское Высочество желает танцевать, зазвучит.

Он предложил ей руку, и Ханна с улыбкой приняла ее. Нина почувствовала, как вдруг сжалось сердце. «О, как это мелко с твоей стороны, Зеник. Вряд ли у вас с Ханной могло бы быть здесь совместное будущее». Пусть Ханна и говорила о том, чтобы ускакать куда-нибудь, но это лишь от волнения, от перспективы отправиться на очередной бал, провести очередной вечер за пустыми разговорами. Она не сможет оставить Фьерду, как и Нина не сможет оставить Равку. А когда задание Нины будет выполнено? Она определенно не собирается и дальше жить при фьерданском дворе под личиной жеманной дурочки.

Нина следила за тем, как Ханна с принцем Расмусом плывут в море пар под плавный мотив, наигрываемый музыкантами. Она любила танцевать и умела это делать. По крайней мере, когда-то. Ей давно уже не выпадала возможность потанцевать – или попеть, или сделать то, чего ей сейчас хочется.

«Радуйся за Ханну. Радуйся за них обоих». Она прикусила губу. Она пыталась, черт побери. Рядом с Ханной дурной характер Расмуса становился мягче; Нина замечала в нем проблески того мужчины, которым он мог бы стать, если бы им удалось избавить его от яда Фьерды, от требований, что она налагала на своих правителей и мужчин в целом. А Ханна? Легко было заметить, чем она пожертвовала, чтобы стать девушкой, способной вызвать интерес принца, но что она приобрела? Всю свою жизнь она не вписывалась. Она не была похожа на нежных придворных красавиц. Они с Расмусом стояли лицом к лицу, равные по росту и телосложению. Но Ханне и не нужно было выглядеть как все остальные.