Через два дня Макса вызвали в следственный кабинет. Там его поджидала высокая активная полная женщина средних лет с черной густой гривой и адвокатским удостоверением.

– Плохи дела, – без обиняков заявила она. – Чем вы собаку убили?

– Отверткой, – буркнул Макс, решив держаться прежней версии.

Тетка ему не нравилась, от одного ее присутствия веяло тоской и безнадегой. Понятно, что она ни при чем. Отец прав – Макс сам на себя беду накликал, однако лишний раз слышать это от постороннего человека было невмоготу.

– Ну да. – Адвокатша перебирала бумаги. – Это и из вашего объяснения следует, и из показания Яровой Анастасии. Она утверждает, что видела, как вы с отверткой в руке выходили из гаража и направлялись к собаке.

Макс сдержал улыбку, уставился в потолок. Умница Настюха, поняла, что дело дрянь, и тоже упорно гнула свое, хотя толку от ее показаний было мало. Девушку и на свидание-то не пускали, ибо не родственница и вообще никто. Отец от нее на словах передал, что ждет и надеется на лучшее. Хорошо, если не соврал, чтобы успокоить.

– А экспертиза говорит о другом. – Женщина вытащила из папки два скрепленных листа, надела очки и прочитала скороговоркой: – Выстрелы были произведены из нарезного оружия, предположительно пистолета Макарова, о чем свидетельствуют две пули, извлеченные из тела собаки. Что можете сказать по этому поводу? – Она выжидательно смотрела на Макса, тот – в стол.

Разговаривать с теткой решительно не о чем. Плохо, что отец потратил на нее кучу денег, не стоит она их. Вместо того чтобы помочь, давит, выжимает из него признание.

– Ничего не знаю, – сказал Макс. – Я не стрелял, суку отверткой убил, ткнул два раза в брюхо. Или надо было подождать, пока она Мишку догрызет?

Адвокатша откинулась на спинку стула, постучала по столешнице колпачком ручки, сняла очки.

– Вы поймите, Максим Сергеевич, что я вам не враг, – уже мягче сказала она. – Я по роду своей деятельности обязана представлять в суде ваши интересы. А для этого мне надо знать все до мелочи, что произошло в тот день. Стреляли – так и скажите. Правильно сделали, честно говоря. Странно, что эту тварь раньше никто не шлепнул.

Женщина улыбнулась, но Макс смотрел мимо, на этот раз на крохотное узкое окошко под потолком. Нет, устраивать побег он не собирался, просто гадал, что там: солнце, дождь, тучи или жаркий полдень? Подышать ему удавалось только на прогулке в малюсеньком дворике. Макс потихоньку зверел, оказавшись отрезанным от привычной жизни, от родных людей, оставаясь наедине с разным сбродом.

– Ладно. Я просто обязана вам об этом сказать. Думаю, следователь подтвердит мои слова. Я сама пятнадцать лет в розыске проработала, так что меня многие знают. Как и я некоторых… – Она замялась, подбирая слова. – Полезных людей. Так вот, Максим Сергеевич, вчера провели еще одну экспертизу, на этот раз того самого пистолета Макарова, найденного недалеко от места вашего ристалища. На пистолете ваши отпечатки пальцев, а это прямая улика. Обвиняют вас по двести двадцать второй части первой, незаконное приобретение, хранение и ношение оружия. Срок небольшой, от года до трех лет. Плюс двести сорок пятая – жестокое обращение с животными. Здесь можно штрафом обойтись…

– Какие пули? – оборвал ее Макс. – Какой «макаров»? Я напился в тот вечер и пошел погулять, потом приспичило мне, отодвинулся в сторонку. А тут этот олень налетел, угрожал, кидался. Потом менты приехали…

– Это был Алексей Казарцев, – негромко сказала женщина. – Казарцева Фаина Алексеевна – его бабка. Собака принадлежала ему.

– Да плевать мне! – взвился Макс. – Эта тварь чуть ребенка не убила! Вы что, не понимаете?

Он почему-то решил, что тетка над ним попросту издевается, как и следователь, пропустивший мимо ушей рассказ о бешеной суке.