|
Один из троих был совершенно гол и, судя по всему, зверски избит. В чем, в чем, а в побоях Волкодав понимал толк. Наверное, решил он, это и есть тот парень из наемников, что пытался заступиться за виллу. Похоже, молодой воин дрался отчаянно и умело, но против шестерых все же не выстоял. Люди, которых он считал своими соратниками, в конце концов свалили его наземь и жестоко били ногами. Чтоб сдох или впредь жил как все и поменьше кричал о какой-то дурацкой воинской чести... Второй парень, в котором Волкодав сразу узнал Асгвайра, особого сопротивления явно оказать не сумел. А посему и отделался легко: ему всего лишь сломали правую руку. На руке белела повязка. Виллы вправили кости и полечили молодого сегвана взглядом и прикосновением, как это умели только они... да еще звездный бродяга Тилорн. Через две седмицы рука будет как новая. При виде Волкодава Асгвайр поднялся на ноги, хотел пойти навстречу, но почти сразу как-то присмирел и остановился. А потом вдруг поклонился ему. Волкодав невольно задумался, с чего бы такое почтение. Сделал еще шаг и сообразил: Асгвайр уже прослышал о его расправе над шестерыми. И про себя сопоставил ее со вчерашней дружеской возней во дворе. Тогда он чувствовал себя оскорбленным. Теперь ему оставалось только почтительно кланяться... Подле избитого сидел Эврих и держал его за руку, прижимая пальцами живчик: выслушивал сердце. Солнце проливало живительное тепло на распластанное тело, бледное как лягушачий живот. Парень почти не шевелился, только время от времени облизывал губы. В углах рта при дыхании пузырилась кровь. Крепкий малый, решил про себя Волкодав. Может, и не помрет. Первым долгом он подошел к виллину и негромко посвистел, спрашивая на его языке: "Как там маленькая сестра?" Вместо ответа виллин показал ему каменные домики, казавшиеся игрушечными на цветущем склоне горы. Волкодав хорошо помнил почти точно такие же, только стоявшие за сотни верст к югу. Он увидел дверь, возле которой, хмуро насупившись, сидел и с самострелом в руках от кого- то стерег жилище рыжий жених. Венн смог бы пройти в эту дверь, только согнувшись в три погибели. Внутри дома, на широкой лавке, спала, свернувшись калачиком, светловолосая девушка. Волкодав отметил про себя, что ее лицо было безмятежно, дыхание - спокойно. Рядом с девушкой на лавке сидела женщина, при виде которой на ум просилось одно слово: величественная. У нее были вороные с густой проседью волосы, а глаза - фиолетово-синие, как горное небо. Мать Женщин, сообразил Волкодав. Предводительница почувствовала взгляд и обернулась к нему. Ей не было нужды спрашивать, кто он такой и довершил ли он дело, за которое взялся. И, как когда-то, Волкодав не мог отделаться от мысли, что этой Женщине было о нем известно гораздо больше, чем он сам про себя знал. |
