|
Волкодав увидел, как тень пробежала по лицу Матери Кендарат. Наверное, она уже прослышала о несчастье и знает, что божественное Искусство попало в скверные руки. Но жрица сказала совсем другое: - Ты жалеешь не о том, что убил, а о том, что не заставил несчастного юношу говорить? Ты в самом деле мог бы истязать человека?.. От пронизывающего взора карих глаз Кан-Кендарат деваться было некуда, и Волкодав нехотя проговорил: - Мог бы. Смотря за что, госпожа. Ладонь жрицы снова вскинулась в гневном отвращающем жесте... Так, что молодого арранта обдало огненным жаром. Позже он расспросит Волкодава и не усомнится, что его незримая собеседница подобно Тилорну умела за десять шагов мановением руки сбросить с лавки полено. - Не говори мне этого, не то я совсем от тебя откажусь! - воскликнула Мать Кендарат. - Ты собираешься завтра остановиться в нарлакской деревне? А ты не боишься, что встретишь у околицы почтенную женщину, и она спросит тебя. не видал ли ты там, на тропах Засечного кряжа, моих молодых сыновей? Они, мол, служили в наемниках, а ныне по весне обещали вернуться?.. - У каждого душегуба есть мать, - тяжело проговорил Волкодав. - Из-за этого его не наказывать?.. - А кого ты наказал? - удивилась бесплотная гостья. - Ты просто подтвердил, что сражаешься лучше многих. И все! - Значит, - спросил Волкодав, - я должен был их отпустить? Жрица покачала головой - медленно, укоризненно и печально. - Ты так ничего и не понял, малыш, - сказала она. - Я просто к тому, что, если уж ты полез в это дело, надо было идти до конца. Если ты решил вмешаться в их жизнь, эти люди должны были понять, какое злодеяние они совершили. Ты можешь придумать худшее наказание?.. И я не могу. Но на это тебе пришлось бы потратить часть своей собственной жизни. Быть может, даже и всю. А ты не захотел. Ты предпочел их убить. Тебе так было проще. Волкодав стоял на коленях, опустив голову. Она права. Эти шестеро, когда я их убивал одного за другим, вряд ли раскаивались в содеянном. Если я и заставил их о чем пожалеть, так разве о том, что оказались слабее и уступили вшестером одному. И ни о чем более... И все же что-то в нем сопротивлялось, отказываясь признать правоту маленькой жрицы. Она достигла духовных высот, о которых я недостоин даже мечтать. У нас, поймав насильника, выпускают мерзкому негодяю кишки, и я считаю, что это правильно и хорошо. А для нее паскудный мучитель женщин, которого я убил, - несчастный юноша, вызывающий жалость. По мне, такому человеку жить незачем. Не заслужил. А она готова остатком жизни пожертвовать, чтобы обратить ублюдка на благой путь... Мыш крутился в воздухе над головой друга и тревожно кричал. - Так ты, значит, взялся решать, кто достоин жить, а кто не достоин? - спросила Мать Кендарат. - Я не знаю, - глядя в землю, проговорил Волкодав. |
