— Да, марка госпошлины продается в любой сберкассе, — подсказал ему в спину адвокат.

Федор Ильич нервно дернулся, услышав его голос.

Уже в коридоре подумал, что не зря всегда подозрительно относился к шахматам. Надо сказать Василию, чтобы не играл дома.

— Смешной старикан! — кивнул адвокат на закрывшуюся дверь и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Есть кое-что для тебя…

Мыльников вытащил бумажник, отсчитал несколько стодолларовых бумажек:

— Твой гонорар, Максим. Тысяча зеленых. С почином.

Сначала Макс автоматически взял деньги, потом догадался:

— Мать того парня принесла? Чебутыркина?

— Черемыкина, — улыбнулся Мыльников. — Разумеется, принесла. Куда бы она делась? Свобода единственного сына — не хрен собачий, так?

— Так-то оно так…

Деньги не то чтобы жгли руки… Сказать так было бы неправдой. Но, в общем и целом, Виригин был смущен. Нечистые какие-то деньги. Чумазые. И достались подозрительно легко. Или в этой профессии — все деньги такие?

— Борь, да я, в принципе, и не работал, — сказал Виригин. — Это все ты.

— Слушай, Макс, кончай ломаться. Если даю, значит, бери и не строй из себя целочку. Приличный костюм себе купи, это для дела полезно. Мне — лично мне! — выгодно, чтобы ты хорошо выглядел. Ты не бойся, я тебе лишнего не дам. Все, что предложу, — твое, законное.

Мыльников говорил непривычно серьезно. И чувствовалась за его словами… сила, что ли. Правда жизни.

Виригин спрятал деньги в карман. Приличный костюм у него был. Года три назад муж Ирининой подруги, бизнесмен, закрывал свой бутик, чтобы открыть на этом месте то ли зал игровых автоматов, то ли что-то еще суперрентабельное. А одежду из бутика срочно задешево распродавал знакомым.

Ирина тогда настояла, что Максиму нужен костюм. Настоящий взяли, итальянский. На работу было неудобно надевать: мужики бы не оценили. Еще заподозрили бы что-нибудь. Максим и не надевал. Вообще ни разу. Костюм так и пылился в шкафу.

Правда, что ли, попробовать…

А деньги — пригодятся, конечно. Дома сейчас дефицит бюджета. Долг опять же…

— Спасибо.

— За это не благодарят, — отмахнулся партнер.

— Чем мне сегодня заняться? — спросил Максим.

— Через час в Невское РУВД съездишь, там у моего клиента уличная по квартирным кражам. Надо за следствием присмотреть. Опытным взглядом. Если какие недочеты будут, не встревай, но фиксируй. Мы им потом на суде влупим. А я пока речь по наркоману набросаю.

— Хорошо, съезжу.

В любом следственном процессе недочетов и нарушений — как грязи. Максим об этом знал хорошо. В свое время у него самого этих недочетов было — веслом не провернешь, иначе нельзя. Но если бы крысы из адвокатуры попытались их «зафиксировать», первым желанием Виригина было бы начистить фиксатору морду. С другой стороны, бывают ведь и злостные «недочеты», которые реально нарушают права подозреваемых.

Так что, надо съездить и разбираться уже на месте.

Одну и ту же работу можно назвать «вынюхивать», а можно — «проконтролировать»…

Спросонья и с похмелья Стукалов долго не мог сообразить, по голове стучат или в дверь…

Стучали в дверь, и каждый стук резкой болью отзывался в башке.

Стукалов попытался подняться и застонал. Надо же было так нажраться. Нет, даже с Вадиком он никогда так не напивался.