– Я помню, что тебе надо пройти в урочье Белого Пламени, и готов отвести тебя туда. – Барон повертелся в кресле, устраиваясь поудобнее. – Более того – я знаю, что ты будешь искать и другие места, вроде этого, и берусь тебе помочь с ними. Но за это ты должен поклясться мне в том, что вернешь в этот мир Чемоша, моего отца.

– Ты сын Чемоша? – невероятно удивился я. Нет, некая связь между ними для меня не была новостью, но я так думал, что они учитель и ученик.

– Не по крови, но по духу, – наставительно произнес Барон. – А такие вещи – они посильнее кровного родства.

– Слушай, а как я его верну? – вот здесь я просто-таки не знал, что делать. – Понимаешь, я же не для забавы ищу это место, у меня есть некая цель…

– Цель твоя мне понятна, – успокоил меня Барон. – Хотя я ее и не одобряю, но у каждого есть право на совершение глупостей. Не волнуйся, твоя цель останется приоритетной, и если будет стоять вопрос о том, что в этот мир из Великого Ничто сможет вернуться только кто-то один – потаскуха Месмерта или великий делатель Чемош, то пусть в него снизойдет она. Но если будет шанс вытащить сюда обоих – то ты должен будешь сделать то, что я у тебя прошу.

И этот туда же. Причем не скажу, что я этого ожидал, мне казалось, что его вполне устраивает независимость.

Надо отметить, что конкуренция возрастает, и количество почитателей богов, лоббирующих их интересы, тоже. Мессмерта, Чемош, Тиамат, Лилит – и за каждого кто-то да замолвил словцо. Плюс мой личный бог, Витар, о котором я даже не вспоминаю в последнее время. Кто еще? Вроде все. Но это только пока, не удивлюсь, если появятся и другие просители.

А ведь он меня, по сути, оставил без выбора, при этом соблюдая демократичность. Да, я могу сказать «нет», развернуться и уйти, доказав при этом самому себе, что я не бесхребетен, что у меня есть свое мнение, что я не плыву по течению и, наконец, – у меня есть мужские причиндалы. Могу. Но зачем? Сознательно усложнить себе же самому дорогу к цели, что, разумеется, мне нафиг не нужно? Какая мне разница – один бог сюда притащится, или их из Великого Ничто целый выводок выползет? Момент прихода богов – последнее, что я увижу в этой игре, поскольку после этого мои дела в ней закончатся. И что тут будет происходить дальше – мне безразлично.

Да, прямо сейчас меня опять используют, точнее, поскольку Сэмади не живой человек, а компьютерный персонаж, меня ставят в ситуацию выбора, чтобы посмотреть, что я предпочту – остаться независимым и самому влиять на ситуацию, правда при этом поставив себя в заведомо сложные условия, или же согласиться на то, что я залезаю в очередные игровые долги, которые непременно придется платить, зато за это мне откроется короткая и удобная дорога к цели.

Нет, кто-то другой на моем месте, кто-то, кто в своих мечтах видит себя супергероем, непременно крикнул что-нибудь вроде: «Нет, не бывать этому, леший меня побери сто одиннадцать с половиной раз!».

И устроил бы бунт, и пошел бы длинной и трудной дорогой, и преодолевал бы, и боролся бы, и…и…и…

Но не я. Почему? А зачем? Ну, вот просто вопрос – зачем? Практический смысл этого бунта и борьбы в чем? Борьба борьбы с борьбой? Ради нее же – борьбы? Вот условно прямой путь, вон в его финале приз в виде окончания этого самого пути – что мне еще желать? Белой птицы свободы? Так нет ее, этой свободы, нет вовсе.