Дмитрий Щеглов. Праздник обжоры
Глава I Козлиная коррида
Дед с бабкой как с ума сошли. В безоблачный летний вечер заставили меня набирать номер московского телефона. Матери, мол, давно не звонил, позвони, расскажи, что поправился на три килограмма. Тоже мне нашли достижение — прибавил в весе. Каплун на откорме. Вся Москва оклеена рекламными объявлениями, предлагающими обратный процесс, — от полного к изящному, притом за деньги, — а тут… Крестьяне, одним словом. Как наголодались в Отечественную войну, так до сих пор и считают символом достатка и хорошей жизни обильный стол. Мой приятель Данила на сто процентов на их стороне. Как он уважает мою бабку, кто бы только знал! Бабушка не менее Данилы довольна, что у меня такой приятель, «тестовитый», как она выражается. — Данила, друг твой, — вот едок! Пошлет же счастье людям бог, — бабушка готова слагать моему приятелю оды. И вот этого толстого прожорливого троглодита она считает эталоном красоты. А Настю, нашу подружку, она не трогает. Бабушка считает, что та со временем свое еще наберет. Весь вечер я сижу и накручиваю диск телефона, стараясь дозвониться до Москвы. Хорошо тем, у кого мобильник, плюхнулся в ванну и звони хоть в Австралию. С телефонной линией что-то не в порядке. Я все время влезаю в чужие разговоры. «Алло, алло, Петя, как там в Греции? Ты купил мне норковую шубу?» «Жарко, дорогая, из моря не вылезаю. Шубу не купил, а купил попугая». И тут я встревал со своими репликами: — Дур-р-рак. Дур-р-рак. «Сама дура», — огрызался оскорбленный муж. Или еще почище. Двусмысленный разговор двух деловых. Раньше, лет десять назад, умели читать между строк официальную прессу. Написано было одно, а между строк другое. Нам с Данилой как-то попалась на глаза газета семидесятых годов. Что только с нею мы не делали, но так между строк ничего и не вычитали. А вот современный сленг нам понятен. Снова я влез в чей-то разговор. — «Нет, мак мне не нужен. Он плохо очищен», — слышался в трубке капризный женский голос. Мне показалось, что я его уже где-то слышал. — «Привези мне порошка белого, а я решу твой вопрос с пролонгацией кредита». «Хорошо, договорились, привезу, а сколько?» «Килограмма четыре для начала, посмотрю как пойдет, а там видно будет». «Зря ты отказываешься от мака. Я от него с детства балдею». Настала и моя очередь проявить эрудицию. Я беспардонно влез в их разговор: — Клей «Момент» лучше, пакет на голову и балдей, Фаддей. Голоса в трубке на минуту смолкли, ожидая, не скажу ли я еще чего-нибудь умное. Я молчал. Затем мужской голос быстро смял разговор: «Нас, по-моему, слушают». «Ага». «Тогда до свиданья». «Пока». Следующими были влюбленные. Они ворковали около часа. Такой пустой болтовни я давно не слышал. Если бы я не прервал их разговор, в котором через каждое слово звучало «любимая», сопровождаемое сладостным вздохом, они бы проболтали до утра. «Я для тебя, любимая, что хочешь достану, хоть птичье молоко». «А ты пароль знаешь?» — Любимая, — передразнил я влюбленного парня, обращаясь к девице, — не верь ему, обманет. Кто знал, что некоторые из подслушанных разговоров будут иметь продолжение, да еще какое продолжение!.. Так в тот вечер я и не дозвонился домой, а с утра дед с бабушкой отстали от меня. А нас с Данилой сонная жизнь заштатного городка неожиданно по течению вынесла на стремнину и бросила в водоворот нешуточных страстей. |
