– Думаю, не стоит. Миссис Филдинг сказала, что если завтра ты все еще будешь занята, я могу прийти к ним поиграть опять. Можно, мама?

– Может быть, днем. – Бэт припомнила визит и приглашение Чарли. – Мистер Мэссей приглашает нас завтра на обед в отель «Шеридан». Это здорово, не правда ли?

Эмма пожала плечами и поскребла пол носком туфельки.

– Да.

Бэт заметила колебание в голосе Эммы. Она отставила корзинку с яйцами, которую сняла с полки, и присела на корточки перед дочуркой.

– Тебе ведь нравится мистер Мэссей? Если тебе не хочется идти завтра, то я скажу ему, что мы не можем.

– Я скучаю по папе.

– Знаю, моя сладкая. – Бэт притянула Эмму и крепко прижала к себе. Ее сердце забилось, к горлу подступил комок, когда маленькие ручки обняли мать за шею. Она спрашивала себя: действительно ли ребенок скучает по Стюарту Брауну, который умер, когда Эмме еще не было и трех лет, или же ей просто не доставало кого-то, кто мог бы называться папой.

– Если мы пойдем на обед с мистером Мэссей, то тебе можно будет заказать все, что пожелаешь.

– Даже тапиоку?

– Да, даже тапиоку.

– Тогда, думаю, нам стоит пойти. – Забыв свои обиды, Эмма еще раз неуклюже обняла маму и убежала.

Когда Бэт, наконец, вновь занялась ужином, Эмма приволокла в кухню стул, чтобы можно было стоять рядом с матерью и болтать.

– Когда мы будем готовить открытки?

– Еще слишком рано. Мне нужно закончить две картины для мистера Уитни, а потом мы займемся поздравлениями для наших друзей.

Их доброй традицией стало делать старомодные поздравления, украшенные аппликациями и кружевами, купидонами и цветами, лентами и фольгой. Эти поздравления были так похожи на те, что продавались пятьдесят лет назад. Весь год Бэт собирала вырезки, а потом они с Эммой за неделю до дня святого Валентина готовили каждому другу и знакомому особое поздравление.

Бэт разбила яйцо, собираясь приготовить на ужин омлет. Эмма продолжала болтать.

– А Массачусетс очень далеко? Как же ты сможешь отправить туда свои картины, если мы даже ни разу не сходили к этому мистеру Уитни?

Руки Бет замерли на полпути к чашке. Бостон. Это было в другой жизни, в которую ей нет возврата.

Эмме она сказала:

– Мистеру Уитни совершенно не нужно нас видеть. Все, что ему нужно – это мои работы, а все, что мне нужно – деньги, которые он обещал в обмен на картины.

– Почему ты не подписываешься на них своим полным именем? Никто не знает, что ты та самая Б. Браун, придумывающая рисунки для открыток, которые все рассылают к праздникам.

Сбивая яйца, Бэт наклонилась и поцеловала темную Эммину макушку.

– Спасибо за комплимент, пончик, но Б. Браун почти так же популярна сейчас, как Кэйт Гриндэй. Знают или не знают люди, кто я такая, им нравятся мои картинки, вот что важно, не так ли?

Совершенно не убежденная в этом, Эмма пожала плечами.

– Наверное, так.

Она поставила локоть на кухонную стойку, положила голову на руку и внимательно взглянула на Бэт.

– Мама! Если ты выйдешь замуж за мистера Мэссей, он станет моим папой?

Бэт вздохнула. Ей не хватало только того, чтобы они оба подталкивали ее к принятию решения:

– Полагаю, что да.

– И мне можно будет звать его «папа»?

– Если я выйду за него, то тогда ты сможешь спросить его разрешения.

Бэт посмотрела на Эмму и ей не понравились озабоченность и беспокойство, исказившие безупречные черты дочери.

– Думаю, он будет рад, если, – она подчеркнула «если», – я действительно решусь стать его женой.