— Ты кого это привела, Хелен? — сипло спросил он.

— Постояльцев, которые могут заплатить за ночлег.

— Коней-то бы лучше спрятать, — заметил старик, выразительно уставясь на нее. — Да и фургон тоже.

Хелен ничего не ответила. Не любила, видимо, когда ей напоминают о том, что она и сама уже сообразила сделать.

Между тесно сбившимися деревенскими хижинами пролегала широкая главная улица, в четырех местах ее пересекали улочки поуже, которые, впрочем, и не заслуживали такого громкого названия — скорей раскисшие от грязи тропки. Лисил на ходу приметил коптильню, но вид у нее был заброшенный, что в начале зимы и неудивительно. Оживление было заметно только возле ветхого на вид строения, у входа в которое, прикрытые оленьей шкурой, лежали охапки ясеневых веток. Три старухи, сидевшие тут же на скамье, очищали и подрезали перья.

— Так вы мастерите стрелы? — спросил Лисил.

— Да, только без наконечников, — ответила Хелен, — их сейчас делать некому. Мой отец был кузнецом, так когда я была еще девчонкой; солдаты его не трогали, разрешили остаться в деревне. Он научил меня делать древки стрел, а уж я обучила остальных. Через пару дней — как всегда, раз в месяц — прибудет капитан Кейвок. Он забирает у нас все стрелы и платит честно... ну, более-менее.

Лисил глянул на Винн и Мальца, которые так и ехали в фургоне. Девушка вертела головой, рассматривая деревню. Она оглянулась на Лисила, затем взгляд ее скользнул дальше — и застыл. Она вскинула руку, указывая вдаль, — и полуэльф обернулся, чтобы выяснить, что такое она увидела.

Из-за поворота дороги, проходившей через лес на дальнем краю деревни, появились пятеро... нет, шестеро пеших. Все они были в разномастных кожаных доспехах — кроме вожака, щеголявшего короткой кольчугой. Все шестеро были вооружены короткими мечами и кинжалами — такое оружие обычно выдавали солдатам. Лисил решил вначале, что это прибыл раньше времени честный капитан Кейвок, но тут же отказался от этой мысли. Пешие солдаты — дело обычное, но вот офицеры всегда ездили верхом, а в этой компании не было ни одного всадника.

— Святые негодники! — выдохнула Хелен. Магьер вздрогнула, удивленно глянула на нее, услыхав божбу, к которой так часто прибегал Лисил.

— Солдаты? — спросила она.

Малец выпрыгнул из фургона. Когда он подошел к Лисилу, тот заметил, что Винн лихорадочно роется в дорожных мешках.

— Магьер! — позвала она вполголоса и, выглянув из фургона, протянула поверх бортика фургона саблю и Лисиловы клинки.

Магьер отступила к ней, но Лисил даже не шелохнулся, по-прежнему не сводя глаз с непрошеных гостей.

— Это не солдаты, — тихо сказала Хелен. — Это дезертиры. Пришли обобрать нас до нитки.

Магьер встала за спиной у Лисила, и он плавным, едва заметным движением завел руку назад. В ладонь ему легли рукояти клинков, и он крепко стиснул их — обе разом.

— Хелен! — бодро окликнул главарь, проходя между крайними хижинами. — Ты куда пропала, детка? Не видишь — у тебя гости!

Сельчане поспешно пятились, отступая перед пришельцами, которые по-хозяйски рассыпались по деревне, заглядывая во все углы. Теперь за главарем шел только беспокойно озиравшийся юнец, который нес палицу с обломанной у основания рукоятью. Дезертир, шнырявший по правой стороне улицы, вышиб ногой дверь одной из хижин и, почти сложившись пополам, заглянул внутрь. Когда он выпрямился, Лисил увидал, что голова его обмотана драной женской шалью и край шали прикрывает нижнюю половину лица. Лицо этого человека рассекал наискось грубый шрам, который начинался у левой брови и исчезал под краем шали.

Сам главарь, рослый и тощий, носил под кольчугой стеганую, изрядно изодранную рубаху. Его черные волосы были коротко подстрижены, грубое лицо заросло щетиной.