— Вы поэтому запретили лесные прогулки своим работникам? — Шпатц кивнул на доску объявлений.

— Разумеется, — пакт Вользе глубоко затянулся и выпустил несколько колечек дыма. — Надеюсь, я ответил на ваши вопросы?

— Скорее, поставили новые, герр пакт Вользе, — Шпатц тоже потянулся за портсигаром, но передумал. — Много разговоров о дезертирстве?

— Со мной такие темы не обсуждают, герр штамм Фогельзанг, — голос пакт Вользе стал холоднее.

— Да, разумеется...

Блазе с гордостью водрузил на стол огромное блюдо с истекающими соком свиными ножками. Жирные капли стекали на подушку из квашеной капусты. Кожа запеклась ароматной корочкой. Аромат от блюда исходил такой, что у Шпатца заурчало в животе. Лоснящийся от гордости за свою супругу хозяин несколько раз мелко поклонился и удалился на свой пост за стойкой, оставив Шпатца и Крамма наедине с огромной порцией еды. Наверняка, восхитительно вкусной.

— И как ваши впечатления, герр Крамм? — спросил Шпатц, утягивая одну из свиных ног на свою тарелку.

— Мне кажется, нас старательно водят за нос, герр Шпатц, — Крамм отпластал ножом кусок ароматного мяса и подцепил его на вилку. — Места здесь, конечно, загадочные, но врожденный прагматизм мешает мне поверить в Герра Гроссмана.

— Ну почему же, ничего не мешает Герру Гроссману оказаться каким-нибудь уникальным экземпляром виссена, поселившегося в местном лесу. Ему все несут дары, а он и счастлив.

— У виссенов разве бывают уникальные экземпляры, герр Шпатц? — спросил Крамм, прожевав.

— Понятия не имею, — Шпатц пожал плечами.

— Давай посмотрим на ситуацию трезво, — Крамм взялся отделять мягкое мясо ножом от кости, ворочая весь кусок массивной вилкой. — В тихом месте, со всех сторон защищенном и безопасном, начинают строить флюгплац, тоже, в общем, не особо стратегического значения. Какое-то время все идет своим чередом, а потом начинается война, и вдруг до Герра Гроссмана доходит, что его оскорбили вырубкой нескольких гектаров заповедного леса, и он начинает мстить и требовать кровавых жертв. Загадочный рев, мечущиеся тени, фигура великанского роста... Следы кованых сапог вокруг трупов...

— Ну да, в вашем переложении история звучит так, что любой театральный сценографист в два счета обеспечит все эти спецэффекты, — Шпатц разломил ковригу свежего хлеба. — Хотя довольно странно, герр Крамм, что вы в первую очередь думаете об инсценировке, хотя это Заубервальд, с которым вас связывает...

— Мои детские страхи никак не мешают мне здраво мыслить, герр Шпатц, — Крамм подцепил на вилку еще один кусок мяса. — Гораздо больше меня пугает это замечательное блюдо. Я опасаюсь, что не смогу остановиться, пока не опустошу всю тарелку. И умру от обжорства...

За окном раздался звук резкого порыва ветра. Потом в стекло ударили первые крупные капли дождя.

— Эх, вот же проклятье! — Блазе торопливо выбрался из-за стойки и поспешил к двери. — Я ведь выставил сапоги свои проветриться!

Хозяин распахнул дверь и выскочил под стену дождя, который за считанные минуты превратился из робких редких капель в бурлящий поток. Через минуту он вернулся обратно, промокший до нитки с двумя парами сапог, с которых стекала вода. Блазе вылил набравшуюся в сапоги воду за порог и собирался было, захлопнуть дверь, но Шпатц его остановил.

— Вы слышите это? — он положил вилку и нож в тарелку, поднялся и подошел к хозяину.

— Что такое? — маленькие глазки Блазе испуганно забегали.

— Сейчас... Подождите... — Шпацт прислушался. Сквозь шум дождя и ветра отчетливо послышался громкий хохот.