Изменить размер шрифта - +

– Вот и хорошо – подверни еще малость. Теперь отлично!…

Они планировали на относительно ровное плато, по форме напоминавшее вытянутый ромб. Слева "ромб" граничил с обрывом, справа упирался в каменистый откос возвышенности, а дальнюю острую вершину образовывала залысина густого смешанного леса…

– Подгашивай, паря, скорость, подгашивай! Тут с пробегом, по-самолетному не сесть – вишь, камней-то сколько разбросано! И уклон влево – к обрыву. Так что рассчитывай с подрывом и в точку…

"Паря" опять кривился от усердия, но все наставления аккуратно выполнял. Когда до площадки оставалось метров тридцать, "восьмерку" затрясло; управлять ей стало еще труднее.

– Пристегните ремни и держитесь! – обернувшись, рявкнул подполковник.

Спецназовцы и молодые погранцы послушно сцепили замки серых нейлоновых ремней. Девушка-журналистка оказалась самой сообразительной и проворной – полы легкой красной куртки уже стягивали ремни. Однако лицо ее было бледным, взгляд испуганно метался, тонкие ухоженные ладони намертво ухватились за металлическое основание откидного сиденья.

– Выравнивай! – крикнул механик и потянулся к красным ручкам "стоп-кранов", перекрывающих подачу топлива в двигатели.

За несколько метров до поверхности плато машина с трудом выровняла крен и слегка опустила нос. Замедлить вертикальную скорость снижения оператору не удалось – "восьмерка" грубо ухнула основными шасси по каменистой почве и, подскочив, вновь оказалась в воздухе. Перед следующим приземлением бортачь успел выключить движки, и это не позволило вертолету совершить очередной кульбит. При коротком пробеге фюзеляж здорово развернуло, потащило юзом, но… широко расставленные колеса удержали, не дали опрокинуться на бок.

– Тормоза! – тем же громовым голосом скомандовал дядька.

Оператор судорожно нащупал пальцами тормозную гашетку и отчаянно прижал ее к ручке управления. "Восьмерка" зашипела колесами по грунту и, кивнув носом, остановилась…

– Фу-ух!… – одновременно вздохнул сборный экипаж, глядя на стволы могучих кедров, до которых оставалось не более двадцати метров.

Но радоваться благополучной посадке было рано.

Плато от зоны обстрела отделяло километра два-три, и при желании бандиты могли пожаловать сюда минут через тридцать. Потому, вернувшись в пассажирскую кабину и сдвинув назад дверцу, подполковник распорядился:

– Бес, возьми пару ребят и осмотри подходы к площадке. Особое внимание удели лесочку.

Заместитель Бельского капитан Сонин и двое рядовых бойцов поочередно спрыгнули на землю; на ходу распределяя обязанности, исчезли из поля зрения.

– Игнатьев, Дробыш – займитесь раненными. А вы, – кивнул Станислав на двух притихших пограничников, – быстро к краю площадки и смотрите в оба. На вашей совести противоположный склон ущелья. Ясно?

– Так точно, – одновременно вскочили оба и поспешили к открытой дверце…

 

Используя рабочие частоты двух бортовых радиостанций, доложить о вынужденной посадке не получалось – мешали горы, да и дистанция до ближайших аэродромов была великовата. Техник попробовал докричаться до других бортов, возможно, находящихся в воздухе и способных принять, а затем ретранслировать сообщение в Ханкалу, но, увы, и здесь ничего не вышло. Тогда, расковыряв герметичную упаковку крохотной аварийной рации, он распрямил ее антенну, подключил ярко-желтый аккумулятор и поставил переключатель в режим непрерывной передачи сигнала бедствия. Максимум в течение шести часов сигнал зафиксируют спутники системы обнаружения "КОСПАС-САРСАТ", и точно определенные координаты источника поступят в региональный центр МЧС.

Быстрый переход