За мой столик не садился никто. Пару раз пытались, но я не поддерживала разговор, и от меня тихо сбегали. Каждый день я снова и снова ощущала себя новенькой. Ирвинг разок тоже со мной заговорил, но я еще ниже опустила голову и ушла. Мне до сих пор было стыдно, что при всех вывела его из равновесия. Какой позор… Да и что я могла ему ответить? Я не привыкла чувствовать себя абсолютным профаном во всем. Ну и конечно, я не собиралась обзаводиться друзьями. Зачем? Мало ли. Всегда что-то может случиться. Ни в одной школе я не задерживалась дольше трех месяцев. С тех пор, как умерла бабушка.

Дилан все повторял, насколько я для них важна. Но ни один из преподов так и не взялся учить меня хоть чему-то полезному, например, боевым искусствам. Последний раз, когда я тренировала свои ката в зале, все шушукались, и это было невыносимо. Я привыкла, что папа наблюдает молча до конца и только потом делает замечания. А теперь меня всюду сопровождал приглушенный шепот.

Пару раз я попробовала заниматься одна, в своей комнате. Обычно при многократных повторениях спокойствие и грация движений появлялись сами собой. Но теперь ничего не получалось. Как будто не срабатывали привычные рычаги.

Я сидела и чувствовала на себе взгляды. Ненавижу это ощущение.

Через два стола от моего сидел Ирвинг и без конца вскидывал на меня глаза. Потом положил ладони на стол, словно собираясь встать. Но вдруг передумал и снова уставился на свой поднос.

— Привет, малышка. — Это Грейвс отодвинул стул рядом со мной.

— Привет. — Выпустив из пальцев мамин медальон, словно обжегшись, я подняла голову и натянуто улыбнулась. Улыбка как-то странно ощущалась на лице, но почти сразу же мне стало радостно, и я улыбнулась шире и намного естественнее. Внутри меня словно разорвался снаряд, давая облегчение душе. — Как прошло утро? В смысле, вечер? Ну, ты понял.

Поставив поднос, он уселся на стул.

— Куча новостей. Ты знаешь, что кровососы с поврежденным мозгом не могут перейти ручей или пересечь автостраду? А наиболее распространенный вид полтергейста питается исключительно биотоками девочек-подростков.

Он грозно нахмурил на меня свою супербровь — еще никто не додумался взять и проредить мохнатую гусеницу, пересекавшую его лоб. Я в сотый раз хотела предложить провести эту косметическую процедуру и опять одернула себя. Его зеленые глаза светились. Теперь у него другое лицо, более заостренное и менее ребяческое. Он стал больше похож на вервольфа.

— Да, знаю. Про полтергейста. Один раз в глухом поселке Луизианы… — начала я и осеклась. Не хотела вспоминать. Папа держал девочку, а я с помощью соленой воды и бабушкиной рябиновой палочки проводила обряд по изгнанию полтергейста. Он кидался в нас мелкими предметами и даже угодил чашкой папе в голову, пока я не догадалась очертить круг вокруг дивана, к которому была привязана девочка, тем самым разорвав связь между ней и духом. А от ослабевшего духа легче избавиться.

Папа мне тогда не сказал ни слова — незачем. А я вся извелась. Теперь же здесь, в Школе, хотят, чтобы я ходила на какую-то тупую дребедень для отстающих. Нет слов.

Грейвс щелкнул пальцами и протянул мне один из двух бумажных стаканчиков с латте.

— Ты хотела мне что-то рассказать?

— Н-нет. — Я ссутулила плечи. — А про носферату я не знала. С поврежденным мозгом?

— Мы проводили опыты со святой водой и тканевыми срезами — забавно получилось. Если сдам зачет по вводному курсу, займусь компьютерным моделированием миграций вампиров — применю свой математический талант. — Глаза у него сверкнули.