Далеко внизу лежал темный пустынный проспект Фоша, фонари там не горели, как и во всем городе, ввиду нехватки электроэнергии. Даниэль понимал, что, если он видит улицу, то и любой прохожий также сможет увидеть его, поскольку на этой крыше не было никакой ограды, за которой он мог бы спрятаться.

Впрочем, ему угрожали не только прохожие. Любой, кому придет в голову выглянуть в окно из квартиры в одном из более высоких этажей ближнего здания, сразу заметит его. В последнее время люди буквально помешались на диверсантах и шпионах, без упоминания о них не обходился ни один разговор. Поэтому каждый, увидевший мужчину, пробирающегося по крыше дома, без долгих размышлений позвонит в La Maison, Prefecture de Police. В это время появилось как никогда много анонимных писем с обвинениями, а самой страшной угрозой среди французов стало обещание сообщить в Kommandantur. Так что опасность, о которой думал Даниэль, была вполне реальной.

Он двигался гораздо быстрее, со всей быстротой, на какую мог решиться, и вскоре добрался до кирпичного барьера, отделявшего это здание от следующего. Крыша на следующем доме тоже была мансардной, как и в «Отеле де Шателе», но ее покрывала сланцевая плитка. Здесь на гребне тоже была дорожка, хотя и гораздо уже, чем на предыдущей крыше, всего лишь около фута.

По этой крыше Эйген прошел, осторожно ставя одну ногу перед другой. Он поглядывал вниз на проспект, и на какое-то мгновение его охватил страх. Но Даниэль сосредоточил все мысли на важности своей миссии, и паника тут же исчезла.

Не более тридцати секунд потребовалось ему, чтобы достичь следующего разделительного барьера. На сей раз барьер представлял собой толстую каменную стену, из которой выходило множество тонких вентиляционных и широких дымовых труб. Из нескольких труб валил дым, указывая на то, что дымоходы принадлежат лицам, относящимся к немногочисленной касте привилегированных парижан, имеющих уголь для того, чтобы отапливать свои дома. Он ухватился за вентиляционную трубу, оказавшуюся на ощупь холодной, потом за следующую и, когда выбрался наверх, заметил кое-что интересное.

Каменная стена имела неплохой выход с крыши в задний двор особняка. Футах в десяти от карниза крыши начиналась лестница из вмурованных в стену железных скоб, которыми, несомненно, пользовались трубочисты, поднимавшиеся из совершенно темного в этот час внутреннего двора, чтобы прочистить дымоходы.

На мгновение Даниэль застыл в нерешительности. Верхняя скоба находилась слишком уж далеко. Он не мог идти по каменной стене, пробираясь между трубами: стена была недостаточно широка для этого. Ему ничего не оставалось, кроме как ухватиться за вентиляционную трубу, дотянуться до следующей, и так повторять снова и снова, пробираясь по-обезьяньи вдоль стены. Вентиляционные трубы, сделанные из обожженной керамики, имели цилиндрическую форму и были достаточно тонкими для того, чтобы он мог надежно держаться за каждую из них.

Ему потребовалось несколько минут для того, чтобы добраться наконец-то до вожделенной лестницы. Ухватившись руками за верхнюю ступеньку, он тут же переступил с крыши на следующую. Теперь он мог спуститься вниз по всаженным в стену скобам, что и проделал, сначала двигаясь медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока не оказался на земле.

Несколько секунд он неподвижно стоял там, в пустом дворе. Окна особняка, которому принадлежал двор, были темны. Судя по дыму, поднимавшемуся из труб, дом был обитаем, хотя его жильцы, вероятно, спали.