– Я подумаю.

– Да что тут думать, – вдруг повысила голос девица, впечатление было такое, что она все это время терпела из последних сил, и вдруг терпение лопнуло. – Вам дают двести пятьдесят тысяч за древнюю развалюху.

– Подумать никогда не лишне, – вновь влезла я. – Тем более что продать его Евгения Петровна все равно сможет только через полгода.

– Хорошо, – резко выдохнула Софья Ивановна. – Думайте на здоровье сколько хотите. А пока вам ничто не мешает сдать его, скажем, на четыре месяца. Мы можем составить соглашение прямо сейчас. – Она полезла в сумку, покопалась в ней нервно и выложила на стол пачку тысячных купюр. – Здесь двадцать пять тысяч, – сказала она. – Дороже свою дачу вы не сдадите. Согласны?

Мы с Женькой быстро переглянулись, я едва заметно покачала головой, и подруга ответила:

– Не вижу смысла торопиться.

– Он может найти другой дом, и вы лишитесь денег, – ответила Софья Ивановна.

– Что поделать, – пожала Женька плечами. – Мне проще его продать.

– Я же вам предложила двести пятьдесят тысяч. Сделку можно оформить позднее, а пока он там поживет…

– Хорошо, хорошо, – закивала Женька. – Я подумаю и вам сообщу.

– Когда вам позвонить? – едва сдерживая злость, спросила Софья Ивановна.

– Я вам сама позвоню, – ответила Женька. – Оставьте ваш номер телефона или номер Олега Евгеньевича.

Софья Ивановна дернула плечом, полезла в сумку, потом, словно опомнившись, сказала:

– Записывайте. – И продиктовала номер мобильного. После чего поднялась, кивнула и бросилась к двери, будто за ней черти гнались или ей в туалет срочно понадобилось.

– Что скажешь? – с преувеличенным спокойствием спросила Женька.

– Дай‑ка свой мобильный, – вместо ответа попросила я. Женька протянула мне телефон, я нашла недавнюю запись «Руднева Софья Ивановна» и нажала кнопку вызова. Подруга с интересом наблюдала за моими действиями.

– Да, – услышала я женский голос и сказала:

– Простите, Софья Ивановна, это Анфиса Львовна. Дело в том, что вы забыли пудреницу.

– Что? Какую пудреницу? Кто это?

– Анфиса Львовна, – повторила я.

– Простите, но я вас не знаю.

– Мы только что с вами расстались. Я ведь разговариваю с Рудневой Софьей Ивановной?

– Да, – женщина пребывала в недоумении. – Только я… я вас не понимаю.

– А Евгению Петровну вы, надеюсь, помните?

– Вы, наверное, номером ошиблись, – вздохнула женщина и отключилась.

– Занятно, – усмехнулась я.

– Думаешь, номер не ее? – хмыкнула Женька.

– А что тут думать. Способен человек через пять минут забыть, с кем только что разговаривал?

Женька взяла из моих рук телефон и стала набирать номер, я думала, она опять звонит Софье, но, оказалось, Задорнову. Я пересела ближе к ней, чтобы слышать их разговор.

– Игорь Павлович? – начала Женька. – Это…

– Узнал, узнал вас, уважаемая Евгения Петровна. – Голос адвоката звучал с молодым задором, и в нем слышалась большая радость, я бы даже сказала, восторг. Я с подозрением покосилась на Женьку. Надо не забыть спросить у нее: сколько адвокату лет. Впрочем, какая разница, если в ее голосе особой радости не слышно.

– Да, это я.