— С детства, — ответила она, — родители часто покупали мне фломастеры и раскраски, но никогда не думали, что детское развлечение перерастёт во взрослое хобби.

— У тебя талант, — сказал я, но Эмили не услышала. Она отвечала на расспросы ребят по поводу картины, которую я ещё не видел. Когда подошёл поближе, то понял, что стало предметом бурного обсуждения. Я видел подобные арты в Сети, но они выполнены не на холсте, а составлены в специальных программах на ноутскрине. Ручное искусство стало забываться…

— Как ты такое придумала? — спросила Мел. Мне тоже интересно, как человеку, живущему практически взаперти, могло прийти в голову это чудо. Рисунок Эмили нарушает все законы физики. Там, где должно быть небо, нарисовано море, а его берег расположен на верхнем краю листа. Город находится там, где и положено, а небо сразу бросается в глаза. Впервые вижу его в подобном исполнении. Слева изображён закат, плавно переходящий в ночь с луной и звёздами, а справа — рассвет с солнечными лучами, освещающими море и здания. Кстати, дома больше похожи на современные, как в Пефоме, нежели на здания в Далласе. Удивительное видение мира. Я в восторге! Жаль, я не владею кистью…

— Не знаю, мне это приснилось, — призналась Эмили, — я часто вижу море в своих снах. Я добавила немного фантазии и перенесла картинку на бумагу.

— Мне кажется, это больше, чем фантазия, здесь скрыт какой-то смысл… — сказала Мел, и я с ней полностью согласен, но тайный смысл мы ещё не нашли. Эмили пожала плечами, она тоже не в силах объяснить значение картины.

— Какая прелесть! — восторженно сказала Пэрис, показывая на шкатулку с бантиками. Она редко включает «кисельную девочку». — Откуда у тебя их столько?

— Почти все я сшила сама, — ответила Эмили, — в Далласе подобные украшения стоят дорого, поэтому мама иногда приносит мне с работы оставшиеся лоскутки.

— А я думаю, где ты взяла эту розовую футболку, — сказала Мел, улыбаясь.

— Нет, одежду я шить не умею. Папа работает в пятом секторе, и ему иногда удаётся достать вещи с дефектами, они мало заметны, но для продажи уже не пригодны, — ответила Эмили. — Я хожу в этих вещах только дома, чтобы не быть белой вороной среди остальных. Ник с Шоном, наверно, заметили, что на магазинных полках лежит одежда нейтральных или зелёных тонов.

— Это же дискриминация! — возмутилась Пэрис.

Тема красоты и стиля для неё близка, как и для Мелоди с Эмили. Они совсем не похожи на девушек из Пефома, помешанных на моде, просто они давно не уделяли себе достаточно времени. Кстати, Мел удивилась, что волосы Пэрис за год пребывания в ЭО не потускнели, а корни не отрасли. Я ей объяснил, что девушка вместо косметики взяла с собой запас красной краски для волос, об этом мне рассказывал Тим. В первый день знакомства с Пэрис она показалась мне избалованной девчонкой, но узнав её лучше, понял, что это совсем не так. Она скромная девушка, училась вместе с Шоном и Тимом на экономиста, занималась экстремальными видами спорта, присущими городу Сансити. И фамилия её вовсе не Хилтон, а Райли. Готов поспорить, что светская львица начала двадцать первого века не умела шить роскошные платья.

Мы с Шоном, Трис и Тимом оставили девушек обсуждать насущные темы и вернулись в зал. Трис не отходит от Шона ни на минуту, ведь они мало проводят времени вместе. Когда закончится эксперимент «Идеала», наша жизнь изменится. Мы будем вольны делать то, что нам хочется и жить там, где попросит душа. Каждый из нас надеется на победу Сопротивления.

Пока мы ждали возвращения девушек, Шон рассказал Трис о том, что Грин — голограмма. Эта новость привела её в восторг.