Неожиданно для себя мне стало безумно жаль умирающего профессора и что-то во мне уверенно подсказывало, что нужно поступить так, как говорит этот умирающий обманщик. Пусть он всю дорогу лгал, но сам ведь — явно верит в то, что делал и делает… Я ничего не терял, у меня действительно был только договор на убийство Ментального Воина Ареала. Все трофеи мои, только мои, но, чтобы от меня отстали, такой размен вполне устраивал.

Не раздумывая больше ни секунды, я вынул один трофейный носитель силы, положил его Джастину Сноу на колени и оставил профессора в предсмертном одиночестве, один на один с концентрированным зарядом желания.

После чего взвалил на плечи двух своих бесчувственных напарников и поспешил вон из этого проклятого места. Декса было жаль, конечно, но ничего не поделаешь, парень добрался до последней в жизни цели. Он исполнил свое предназначение.

Я — еще нет. Если живой по-прежнему.

В путь.

…Дверь бесшумно закрылась за Другим телом, и я ушел, не оборачиваясь, без натуги неся двух человек в полном снаряжении, да еще и с целой кучей оружия. Конечно, можно было взять бронированный армейский транспортер или даже танк, в технопарке этой машинерии полным-полно, но в рейдах я не люблю пользоваться техникой. В Ареале на машину надеяться может только новичок, ученый или армейский, так говорил когда-то Рыжий, и я с ним согласен. Сталкер надеется на свои силы.

Пройдя несколько километров в направлении указанной Сноу точки координат, я решил сделать привал. Нет, не устал, просто мои друзья начали показывать признаки жизни, и я понял, что братья-сталкеры вот-вот проснутся. Так оно и произошло.

Первым вернулся в сознание Лучник. Он молча сел и, первым делом убедившись, что любимые пистолеты на месте — само собою в мастерских друг мой разжился очередной парой кольтов, — спокойно посмотрел на меня.

— Рад тебя видеть, — проговорил он, — а девочка, блин, нас все-таки обвела вокруг пальца.

— Эх, брат-сталкер, — я грустно улыбнулся, — ты даже не представляешь, насколько. Она водила вас и меня вокруг пальчиков всю дорогу и чуть было не убила в конце.

Теперь и Бедлам шумно завозился, также приходя в себя. Состояние у него было куда менее дружелюбное, чем у Лучника, и он был готов вернуться и поубивать всех по второму разу. Но, услышав от меня подробности случившегося, Бедлам затих и молча присел на землю, достал нож и зачем-то воткнул его в песок.

— Жалко Марсельезу, — отрешенно проговорил он, — я всегда чувствовал, что он настоящий мужик…

— Не будем об ушедших прочь, — сказал ему Лучник. — Мы будем их помнить, но нас ждут живые, и ради них продолжается ходка.

— А чертов моток паутины Блейдра получила именно от меня, — неожиданно признался своим друзьям я, — но кто знал, что оно так обернется. Я помогал ей выжить на Арене…

— Не вини себя, — остановил и меня Лучник, — все произошло так, как должно было произойти.

— Ты прямо Вождя цитируешь… — печально улыбнулся я.

— Как думаете, что пожелает наш профессор? — неожиданно спросил Бедлам.

— Возможно, он просто достойно примет судьбу и умрет, — предположил Лучник. — От него всего можно ждать, даже этого.

— Не будем загадывать, — ответил я, размышляя о своем трофее, зарядах желания. Втором и третьем. О которых я пока ничего не сказал даже напарникам.

— Что будем делать? — не унимался Бедлам.

— Нам нужно идти в сторону Полсотни-Первой, — напомнил Лучник, — там остался Пабло, а может, и Падальщик еще жив.