Глаза незнакомки расширились, губы приоткрылись, и с них сорвался изумленный смех.

– Что тут смешного? - спросил Бенедикт, и сам с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Она улыбнулась ему так, словно они были знакомы уже сто лет.

– Даже я знаю, что на балу не учат танцам.

– Что вы подразумеваете под этим "даже я знаю"? - прошептал Бенедикт.

Незнакомка промолчала.

– В таком случае придется мне самому заняться вашим обучением, даже если придется сделать это силой.

– Силой? - переспросила незнакомка.

– Было бы не по-джентльменски не исправить подобного плачевного положения дел.

– Плачевного, говорите? Бенедикт пожал плечами:

– Прекрасная женщина, не умеющая танцевать, - это преступление против природы.

– Если я разрешу вам научить меня танцевать…

– Когда вы разрешите научить вас танцевать, - перебил ее Бенедикт.

– Если я разрешу вам научить меня танцевать, где вы собираетесь проводить урок?

Подняв голову, Бенедикт обвел взглядом танцевальный зал, что при его внушительном росте - а он был самым высоким среди присутствующих - сделать это оказалось ему совсем не трудно.

– Придется удалиться на террасу, - сказал он наконец.

– На террасу? - переспросила незнакомка. - А там не слишком многолюдно? Вечер выдался теплый.

– На хозяйской террасе никого не будет, - заявил он, наклоняясь к ней.

– А откуда в таком случае о ее существовании известно вам? - удивилась незнакомка.

Бенедикт изумленно уставился на нее. Неужели она и в самом деле не знает, кто он такой? Не то чтобы он был такого высокого мнения о своей персоне, чтобы считать, что все в Лондоне обязаны его знать. Но он был Бриджерто-ном, а если человек знаком с одним Бриджертоном, это означало, что он непременно узнает другого. А поскольку не было в Лондоне человека, который ни разу не столкнулся либо с одним, либо с другим Бриджертоном, Бенедикта узнавали повсюду, хотя бы как "Номер два".

– Вы не ответили на мой вопрос, - прервала его размышления таинственная незнакомка.

– Откуда я узнал о хозяйской террасе? - Бенедикт поднес ее руку, затянутую в перчатку из изумительного шелка, к губам и прильнул к ней поцелуем, после чего ответил:

– Скажем, у меня есть свои методы.

Однако незнакомка все никак не могла решиться, и Бенедикт, заметив это, тихонько потянул ее к себе и, когда она оказалась совсем рядом, проговорил:

– Прошу вас, потанцуйте со мной.

Она сделала шаг вперед, и Бенедикт понял: с этого момента жизнь его изменилась навсегда.

Войдя в танцевальный зал, Софи не сразу его увидела, однако почувствовала его присутствие, и когда он появился перед ней, словно Прекрасный принц из детской сказки, она поняла: именно из-за этого мужчины она тайком приехала на бал.

Он был высок и необыкновенно красив - если судить по части лица, не скрытой маской. Его темно-каштановые волосы в мерцающем свете свечей казались слегка рыжеватыми. На губах играла ироническая улыбка.

По- видимому, присутствующие его знали. Софи заметила, что, когда он шел, перед ним расступались, давая ему дорогу. И когда он так откровенно заявил, что она обещала ему танец, что, естественно, было не правдой, остальные мужчины, не сказав ему ни слова, молча отошли.

Он был красив, силен и на сегодняшнюю ночь принадлежал ей.

Когда часы пробьют полночь, она вернется к своей прежней жизни, наполненной изнурительной домашней работой и выполнением всех прихотей Араминты и ее дочерей. Так стоит ли казнить себя за то, что хочется хоть раз в жизни волшебной ночи, полной счастья и любви?

Софи чувствовала себя принцессой - принцессой, способной на безрассудства, - и когда он пригласил ее танцевать, вложила свою руку в его.