— Так откуда ты знаешь про двойню?

— От повитухи.

— Ну, она тоже давно уже не невеста, —  пробормотал старик, но дочь, не слушая его, продолжала:

— Ну да ладно, я побегу. Дел-то у меня теперь прибавится. Надо подумать о пеленках и одеяльцах для двоих детей!

Она радостно засмеялась и упорхнула.

— Вот это славная весть, отец, —  заговорил молчавший до этого Ниун.

— Знаешь, сынок, —  отозвался старик — Ты, пожалуй, поработаешь тут без меня. Я уже стар, и проку от меня никакого. Но когда-то давно, еще мальчишкой, я ловко плел корзинки и вязал сети. Почему бы мне теперь не заняться колыбелью для внуков?

— Как скажешь, отец.

— Вот завтра и приступлю. Маев! Вот проказница, уже убежала.

Маев, едва сдерживаясь, чтобы не запрыгать на одной ножке от переполнявшего ее восторга, спешила к дому. Ей хотелось громко кричать о своем счастье, и поэтому, когда впереди показалась крупная, высокая женщина, тяжело ступавшая по земле, словно каменное изваяние, Маев тут же окликнула ее:

— Твила! Погоди!

Женщина остановилась, поправила волосы, убрав со лба черную с проседью прядь, и поинтересовалась:

— Что случилось, Маев? Ты сияешь так, словно сам Кром заказал твоему мужу меч.

— У меня будут мальчик и девочка! —  выпалила Маев.

— Конечно, будут, —  спокойно кивнула Твила. —  Сначала девочка, потом мальчик. Или наоборот. —  Она пристально взглянула на Маев. —  Нет, не наоборот. Сначала девочка.

— С чего это ты взяла? —  забеспокоилась Маев. —  Повитуха сказала, что будет двойня.

— Повитуха? — фыркнула Твила. — Да, у нее чудесные руки, и нужные заклинания она знает назубок. Шесть детей приняла она у меня, и все роды были легкими. Но ни разу она не сумела правильно угадать, кто родится!

— Чего же теперь делать? —  сникла Маев. —  Мне так хочется знать, кого я ношу под сердцем.

— Тебя мутит по утрам?

— Немного.

— А соски в цвете изменились?

— Кажется, только один.

— Живот уже округлился?

— Совсем чуть-чуть, почти нет.

— У тебя будет девочка! Можешь не сомневаться, у меня самой их три.

— Ты уверена, что девочка? И одна?

— Если не веришь мне, пошли к Данге. У нее тоже шестеро.

Данга в отличие от Твилы была маленькой и очень изящной.

Если бы не мелкие морщинки возле глаз и губ, ее вполне можно было бы принять за девушку на выданье. Она внимательно выслушала обеих женщин и начала задавать вопросы:

— Тебя мутит по утрам?

Маев кивнула.

— Соски в цвете изменились?

— Один.

— Живот уже округлился?

— Чуть-чуть.

— Какие могут быть сомнения! —  воскликнула Данга, —  Конечно же, мальчик.

— Мальчик? —  в один голос переспросили Твила и Маев.

— А кто же еще! И уж точно один. У меня-то три раза мальчики рождались. Уж я знаю.

Маев растерянно взглянула на Твилу, но та уже не обращала на нее никакого внимания. Уперев огромные, как у молотобойца, руки в бока не менее впечатляющих размеров, она свирепо глядела на Дангу и сердито сопела. Потом открыла рот, глубоко вздохнула и сказала, как топором махнула:

— Девочка.

Данга сначала даже не поняла, в чем дело, но, смекнув, что подруга оспаривает ее мнение, подскочила к ней и, задрав голову, выпалила:

— Мальчик!

Маев переводила полный изумления взгляд с одной на другую, но ссорившиеся женщины ее уже не видели.