– Как получилось, что в отделе нет ни одного интрасенса? – спросила комиссар, получив сводку текучести кадров.

– Мы приглашали многих, – ответил Умник, – но не согласился ни один. Вернее, год назад согласился Романов, но погиб во время операции на Иранском нагорье.

– Странно. Мне казалось, престиж работы безопасника достаточно высок, чтобы о ней начали мечтать молодые интрасенсы.

– Престиж действительно высок, что видно по конкурсу в наши школы: двадцать один человек на место, и тем не менее интрасенсы к нам не идут. Нужен широкий обобщающий анализ с историческими параллелями и привлечением известных ученых и самих интрасенсов. Знаете, каков социальный состав официально выявленных интрасенсов? Двадцать два процента – ученые, причем, как правило, очень высокого класса, двадцать семь процентов – артисты, восемнадцать – художники, четырнадцать – писатели.

– А остальные?

– Деятельность остальных не поддается учету.

– То есть никто не знает, чем они занимаются. Может быть, это охотники, путешественники, бродяги, созерцатели?

– Среди интрасенсов не зарегистрирован ни один охотник. За остальных не ручаюсь.

– Хорошо, – прекратила отклонившийся от дела разговор Боянова. – Прими задание: розыску найти Лондона и передать ему просьбу встретиться со мной. Ни больше ни меньше. Если он смог предвидеть катастрофу на Меркурии, то может знать что-нибудь и о готовящемся выступлении против интрасенсов.

– Я считаю, что готовится не единичная акция, а масштабная кампания, практически война. Со всеми вытекающими.

– Тем более.

На столе надулся оранжевым воздушным шариком чей-то экспресс-вызов, бесшумно лопнул, превратившись в светящуюся нить, но в объем передачи нить не развернулась.

– Включите «обратку», – посоветовала Боянова, однако абонент на это не прореагировал.

– В чем дело? – чуть резче произнесла хозяйка кабинета, обращаясь к инку стола.

– Закрытая консорт-линия, – сообщил киб-секретарь флегматично. – Абонент не идентифицируется и не пеленгуется.

– Власта Боянова, комиссар безопасности? – раздался слегка гортанный, звенящий от обилия бронзовых обертонов женский голос.

– Да. Кто вы?

– Пусть будет Мельпомена. – Неизвестная обладательница «колокольного» голоса засмеялась – словно по полу рассыпались и запрыгали металлические шарики. – Мы хотим предупредить вас: не вмешивайтесь в процесс лечения патологии.

– О чем вы?

– Интрасенсы – это патология человечества, и болезнь эту надо лечить радикальными средствами, хирургическим путем.

– Это все?

Снова смех.

– До связи, комиссар.

Нить неразвернутого виома угасла. Власта смотрела на тающий глазок в толще стола, а перед собой видела заплаканное лицо Забавы, своей сестры. Встрепенулась.

– Удалось выяснить, откуда и кто звонил?

– Нет, – виновато ответил киб стола. – Код связи рассчитан по теории множеств, пеленгация «рассыпается» на все стороны света.

– А ведь с вами по консорт-линии могут соединиться лишь несколько человек в Системе! – мягко произнес Умник.

– Вот именно, – проговорила Боянова, переживая короткий приступ бессилия: хотелось немедленно найти таинственную незнакомку, встряхнуть за плечи и выяснить все до конца. – Розыску еще одно задание: выяснить, кто звонил.