Шевчук имел другое мнение, но возражать не стал. Разговор этот происходил в координационном зале спейсера «Конунг», осуществлявшего роль центра управления силами погранслужбы и безопасности в районе «сферы Сабатини» на Меркурии. Кроме комиссара безопасности и его второго заместителя по внеземной работе, в зале находились еще Калина Лютый и Джума Хан, тихо переговаривающиеся в соседних креслах, а также двое пограничников: седоголовый, неулыбчивый заместитель командора Джон Коттилл и юный Андрей Бегич.

Среди зеленых и голубых огней флота землян над «сферой Сабатини» вспыхнула алая звезда, один из ее лучей вонзился в волнующийся мрак «сферы», погас.

– Пристрелка, – раздался в зале приглушенный женский голос. – Готовность к пуску минутная. Защита обеспечена, нормы зоны риска соблюдены. Третий.

– Готовится эксперимент «Угол-4», – пояснил Шевчук. – В центр «сферы» выстреливается дыробой – генератор свертки «струны» и вслед за ним зонд с аппаратурой.

Минута истекла.

Откуда-то из пространства ударил по «сфере» длинный и тонкий белый луч, проник в глубину кратера, более яркая искра пролетела по нему сверху вниз, и он исчез. Вторая искра зонда была почти незаметна, она скользнула в кратер по каналу, созданному генератором, в тот момент, когда глаза еще не восстановили остроту зрения после ослепительного выпада луча. И в тот же момент ландшафт, окружающий кратер, исказился, зашатался, поплыл, словно был сделан из дыма. Из глубины «сферы» всплыл рой взрывающихся огней, будто кто-то устроил фейерверк.

Пол координационного зала спейсера дрогнул, стены его на мгновение потеряли плотность, стали мягкими, восковыми, вздулись пузырями – во всяком случае, так показалось присутствующим в зале.

В эфире поднялся гвалт, но быстро стих, исследователи уже привыкли к эффектам, сопровождавшим их попытки обуздать «сферу» или хотя бы проникнуть в нее и попытаться изучить ее свойства.

– Ну и ну! – покачала головой Боянова. – Впечатление такое, будто затрагиваются основы мироздания.

– Сообщение комиссару, – прошелестел в ушах бесплотный пси-голос инка «спрута». – С вами хочет говорить Майкл Лондон.

– Где он?

– Связь не фиксирована, передача не пеленгуется.

– Выясните, как такое возможно. Давайте канал.

– Добрый день, Власта. Вынужден еще раз извиниться за краткость разговора – тороплюсь. Не позволяйте больше нашим бравым физикам стрелять по «сфере Сабатини», это чревато непредсказуемыми последствиями. «Сфера» или, лучше, эйнсоф, как назвал объект Джума Хан, – точка перегиба пространств, затронув которую можно уничтожить Вселенную.

Боянова невольно улыбнулась.

– Оторопь берет от ваших слов, Майкл. Может, не стоит преувеличивать?

– Я не преувеличиваю, Власта, не в моем характере. Дело серьезней, чем вы думаете, я знаю, что говорю. Всего доброго.

– Конец передачи, – закончил инк связи. – Сообщение не идентифицируется ни с одним из абонентов. Впечатление такое, что передача записана, вернее, вмурована в систему связи с использованием отдельных элементов в качестве носителей несвязанных случайных блоков смысла. Передача возникает по команде сразу во всей системе. Предположение анализируется и уточняется, необходимы физические и математические модели.

– Хорошо, жду результата.

– Что? – спросил Шевчук, понимая, что Боянова вела мысленный диалог с инком.

– Лондон снова предупреждает нас, но одновременно не хочет разговаривать с глазу на глаз, для чего придумал какую-то хитрую уловку с компьютерной связью.