Маттер снял дужку эмкана – он работал с компьютером, и световая беготня на рабочем столе директора прекратилась.

– Кратковременная подмена, только и всего. Георгий сидит сейчас на Орилоухе, как один из руководителей комплексной экспедиции, а текущие дела надо изредка решать, вот и приходится заместителям посещать сей приют на несколько дней. Что привело сюда безопасность?

– Личный вопрос. Мне срочно нужно попасть на «Эдип-2».

– Зачем? – удивился Маттер. – И почему обратились к нам? Разве вы не можете это сделать по каналам службы?

– Мне не требуется разрешение, – сдерживая раздражение, сказал Джума. – Я просто хотел поставить в известность руководство института, что некоторое время проведу на станции.

Ведущий ксенолог почмокал губами, выражая сожаление.

– А вы знаете, в каких условиях работает экспедиция на Маате? «Эдип-2» переполнена, в каютах живут по два-три человека, очередь на работу огромная, транспорта не хватает…

– Как-нибудь устроюсь, я ненадолго, на день-два, а может быть, и того меньше.

– Что ж, дело ваше, я предупредил. Хотя, – ксенолог оживился, – работать на Маате – одно удовольствие! Как только меня сменят здесь, я вернусь туда.

– И неудобства вас не смущают? – флегматично заметил Джума.

Маттер засмеялся, погладив бороду.

– Так я же старожил-космен, «Эдип-2» – мое детище, я больше живу на станции, чем на Земле, отвык от циркадного. Имеется в виду, что жизнь на космических исследовательских станциях не подчиняется суточному ритму, а рассчитывается в зависимости от физиологических потребностей исследователей ритма. Так и быть, занимайте мою каюту, номер четырнадцать, код – две двойки три тройки.

– Спасибо! – с чувством сказал Джума, не ожидая такого подарка от Маттера.

Спустя еще полчаса он выходил из финиш-камеры метро на станции контакторов и ксенологов «Эдип-2», преодолев девяносто парсеков от Земли (Солнца) до солнца Маата – звезды 102 Щита. Единственной мыслью, вызывающей страх, была: не опередил ли его Мальгин?

Станция «Эдип-2» представляла собой незатейливый трехсотметровой длины параллелепипед с квадратным основанием пятьдесят на пятьдесят метров. Внутри параллелепипеда располагалось двадцать лабораторий ведомства ксенологов, две – коммуникаторов, профессионалов контакта, полторы сотни кают жилого сектора, станция метро, эллинг исследовательского транспорта, материальная база, реактор, двигательный отсек. Всем сложным хозяйством комплекса управлял инк по имени Ксенофонт, второй инк – Сократ выполнял роль координатора исследований и был связан с руководителями групп и компьютерами Земли сетью «спрута».

Джума примерно знал расположение центра управления станцией и ее основных зон, однако здесь, как и везде на подобного рода объектах со сложной структурой, царила компьютерная избыточность обслуживания, создающая у работающих на станции чувство комфорта и уюта. Не успел безопасник выйти из финиш-камеры метро в коридор, как в голове его зазвучал пси-голос инка-информатора:

– Приветствую вас на борту станции. Какое предпочитаете сопровождение?

– Пока никакого, – ответил Джума, поразмыслив. – Мне нужно найти каюту ксенохимика Карой Чокой.

– Каюта сорок девять, четвертый горизонт, лифт прямо по коридору. Всех вам благ. Буду нужен – высветите кодовую фразу: «Ксенофонт – связь».

– О’кей, – пробормотал Джума, выходя в длинный и светлый коридор, совершенно пустой в это время.