Изменить размер шрифта - +
Послышался прекрасный, мягкий и теплый, бархатистый, словно шкура кошки, звук, влился в уши и потек по жилам, из артерий в вены, достиг сердца, вызвал взрыв нежности и любви к неизвестному существу, ждущему впереди. Захотелось вонзиться в распахивающуюся бездну еще глубже, достигнуть Дна, самому превратиться в свет и звук и стать Бездной…

Руки и ноги исчезли, осталась только голова, перепутавшая все чувства, потерявшая в водовороте инобытия всякую ориентацию. Она начала расти, распухать, заполнять собой бездну, Галактику, всю Вселенную!.. Жизнь остановилась, хотя смертью назвать эту остановку было нельзя. Глубокая тьма проглянула со всех сторон, поманила пальцем, затопила все вокруг тишиной. Истома и нега… ничего больше, только истома и нега… Радужная гамма солнечного света сменилась убаюкивающей мелодией лунного, бестелесного, прозрачного… Нега и покой… медленно угас последний серебряный луч, замолк и шепот на полуфразе тонкого намека… покой…

Кто-то со знанием дела влепил ему пощечину, так что в ушах еще долго плыл красный колючий звон.

Человек в кресле, одетый в желтый спортивный костюм, зашевелился. Его лицо напоминало лезвие томагавка, горбоносое, смуглое, резкое. Он поднял голову, обвел комнату бессмысленным взором, дотронулся до уха. Рука наткнулась на золотую сетку-еж эмкана, замерла. Сбоку донесся приглушенный мужской смешок. Человек повернул голову и встретил взгляд другого мужчины, дородного, седовласого, с лицом стареющего льва, одетого в деловой костюм «эпок».

– Итак, что скажете, генерал?

– Потрясающе! – «Индеец», которого назвали генералом, сбросил эмкан, с трудом дотянувшись до подноса рядом с креслом, взял стакан с искрящимся золотистым напитком, выпил. Рука его дрожала.

Седовласый «лев» снова коротко рассмеялся, выключил проектор «Иллюзиона», скомандовал кибу убрать аппаратуру в шкаф.

– Как впечатления? Сногсшибательно? А ведь вы прочувствовали всего-навсего вступление в сюиту ля-минор «Деление бактерии». Две минуты. А если бы начали с финала – получили бы, образно говоря, ожог нестерпимого наслаждения. Ну а всего сеанса не выдержал бы даже я, ее создатель. Слишком глубок транс, медитация достигает фрейдовских нейроцентров, наступает циклическое возвращение к насыщению, организм автоматически включает запись снова и снова…

Лезвиелицый «генерал» покачал головой.

– Это должно вести к полному разрушению психики, профессор. Нет? Впрочем, для молодежи подобные развлечения как раз то, что она требует: думать не надо, двигаться не надо, мечтать не надо, беспокоиться ни о чем не надо. Включил аппарат и получай что хочешь, в меру фантазии, ограниченности или испорченности.

– Вы не совсем правы. Наркомузыка и техносекс не способствуют абстрактному видению, они «тренируют» принципы удовольствия и могущества, овладевающие сознанием и неокрепшей психикой молодых весьма прочно. У них не остается ничего, кроме безразличия к будущему и желания исчерпать все, что даровано плотской жизнью. Ну а реализация…

«Генерал» поднял руку, его собеседник замолчал.

– Профессор, я знаю, что психосоциология – ваш конек, но мне она ни к чему. Перейдем лучше ко второй, подводной части «айсберга» вашей деятельности. Что интересует вас как инспектора Ордена в первую очередь и что волнует патриархов Ордена во вторую? Кстати, почему вы не воспользовались консорт-линией, а решили навестить меня лично?

– Потому что и консорт-связь не обеспечивает полной секретности, прокачивается через компьютерные центры. Агентурные сети сейчас надежнее остальных способов связи. Генерал, к сожалению, не все делается нами чисто, безопасность заинтересовалась деятельностью «хирургов».

Быстрый переход