– «Формула нашего счастья: да, нет, прямая линия, цель…»

Забава поразилась ответу, вернее, его тону: Железовский был настолько уверен в своем выборе, что и тень сомнения не приходила ему в голову.

– Забава, прости, мне нечего добавить к тому, что я сказал. Я – индивидуалист, все интрасенсы индивидуалисты в большей или меньшей степени, но я, наверное, индивидуалист по максимуму. Я не люблю толпу даже из двух человек. – Железовский мрачно улыбнулся, оценив образность сказанного. – И пока для меня не существует более интересной работы, рода занятий и образа жизни, какой я веду.

Забава остановилась, наблюдая, как чайки деловито мечутся над морем, то и дело ныряя в воду.

– Неужели ты видишь смысл только в работе?

Математик продолжал идти, не заметив, что девушка отстала, потом вернулся.

– Смысл жизни человека – непрерывное самосовершенствование души и тела посредством работы над собой в морально-этическом и духовном плане. – В голосе Аристарха проскользнули нотки самодовольства и снисходительности, было видно, что он цитирует кого-то и верит тому, кто это сказал.

– Что ж, – улыбнулась Забава, разглядывая неподвижное лицо Железовского, – уважаю принципы, хотя и не разделяю твои. Наверное, когда-нибудь ты повзрослеешь, не было бы только поздно. Прими последний совет мой, мастер, потому что встреча эта тоже последняя: будь осторожен с… теми, кого ты затронул в последнем своем анализе. Они наверняка уже знают, что ты получил задание от безопасности, а математик ты от бога! Тем и опасен. Помни правило: «Не тяните за хвост, если неизвестно, что на другом конце». Обещаешь?

Железовский заметил слезы в уголках глаз Забавы, сдвинул брови. Разговор их шел и в пси-диапазоне – цепочками образов, – и Аристарх начинал сердиться, понимая, что девушка нравится ему, но заканчивать разговор вот так, на разрыве, не хотел.

– Я никого не боюсь. Но зачем так мрачно? Можно подумать, что мы действительно больше не встретимся. Успокойся, все будет хорошо. – Аристарх подумал и добавил: – Ты очень красивая.

– Как ты добр, – улыбнулась сквозь слезы Забава, протянула ему руку: на ладони лежал браслет очень тонкой работы из зеленоватого металла с прозрачным зеленым окошечком, внутри которого плавала зеленая искорка. – Мой амулет, тебе на память.

Железовский взял браслет, зачем-то взвесил.

– Что за металл?

Боянова засмеялась, смахнула слезу с ресницы, встав на цыпочки, чмокнула гиганта в подбородок.

– Эй ты, интрасенс, кто тебя только воспитывал? Прощай…

Повернулась и пошла по ступенькам вниз, к морю, не оглядываясь. Красивая фигурка, водопад волос, танцующая походка…

– Спасибо, – пробормотал ей вслед Аристарх, ошеломленный поднявшимся в душе тарарамом. Слезы Забавы, ее чувства подействовали на него сильнее, нежели он хотел, это порождало дискомфорт и желание что-то исправить, как-то оправдаться, хотя бы и перед самим собой… Он вспомнил о давно созданных им принципах успокоения, и через несколько минут сердце заработало в прежнем ритме.

Забава уже скрылась за поворотом набережной, стук ее каблуков перестал быть слышен, и только печальная нота пси-связи все еще билась в голове Железовского, как шелест крыльев раненой птицы, но и она постепенно затихла. Тогда он спрятал подарок в карман, чтобы вспомнить о нем только через несколько лет, вызвал такси и выбросил из памяти все, что мешало мыслить.