Боянова не успела ответить – прощебетал входной сигнал.

Ландсберг прищурился.

– Кажется, еще гость?

– Я никого не жду, – ответила удивленная Власта, в то время как ее дочь открывала дверь.

В гостиную вошел веселый Джума Хан, нахмурился, увидев Ландсберга.

– Извините, я не вовремя?

– Вовремя, вовремя, – сказал, вставая, председатель СЭКОНа. – Мне уже пора, Власта, я и так преступно отнимаю ваше время. Доспорим на Совете. Всего доброго. – Вышел.

– Садитесь, коль вошли. – Боянова задумчиво смотрела вслед Ландсбергу, тряхнула головой, отгоняя какую-то злую мысль. – Надеюсь, ваши новости не более огорчительны, чем те, которые я выслушиваю за день в личине комиссара.

Джума, осматриваясь, сел в кресло, и киб принес ему небольшой поднос с тостами и чашкой дымящегося кофе розового цвета.

– Итак, где вы были, гриф?

Безопасник отхлебнул кофе, поднял палец, отмечая качество напитка (похвала была хозяйке приятна), и нараспев продекламировал:

Заметив мелькнувшее в глазах женщины изумление, Джума рассмеялся.

– И как ни странно, это правда. Уходя, мы не позаботились об экипировке, и о путешествии я могу только рассказывать, но это долгий процесс. Если позволите, я надиктую рассказ на браслет и запись передам в отдел завтра утром. А для того чтобы проиллюстрировать, как далеко меня заносило, я приведу пару примеров и дарю вам сувенир.

Джума достал из кармана небольшую зеленую еловую шишку – так показалось Бояновой, подал ей. В глубине каждой чешуйки горел желтый огонек, она была теплой и бархатисто-нежной на ощупь. Полежав на ладони несколько мгновений, она вдруг раскрыла чешуйки, так что Боянова вздрогнула, едва не выронив «шишку», и из-под каждой чешуйки стали вылетать эфемерные светящиеся шарики, словно пузырьки воздуха в воде. К потолку протянулась струйка невесомых световых пушинок.

– Игрушка совершенно безвредна, – сказал Джума, понизив голос. – Можете быть совершенно уверены. И не только безвредна, но и способствует расслаблению. Подставьте ладонь.

Боянова накрыла «шишку» ладонью, светящиеся пузырьки стали ударяться в ладонь и лопаться. В руке женщины возникло ощущение, будто о ладонь нежно трется мордочкой пушистая кошка. Власта как зачарованная держала бы ладонь долго, если бы не иронический блеск в глазах Джумы. Она отдернула руку, нахмурилась, сказала сдержанно:

– Спасибо за подарок. Однако физикам я все-таки покажу.

Джума слегка развел руками, мол, дело ваше.

– Путешествовал я недолго, но успел посетить столько экзотических уголков нашего метагалактического домена, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Как, например, описать Белый лес? Но абсолютно белый – с серебристым блеском, ажурный, феерически красивый… – Безопасник вдруг полузакрыл глаза веками и продекламировал в своей манере, нараспев:

– О, да вы поэт, – заметила Боянова с ответной иронией.

– Да не я, – махнул рукой Джума. – Жил когда-то поэт, строки которого я прочитал в детстве и случайно запомнил. Но лучше не скажешь. Или, например, был я на таком объекте. Представьте себе планету размером с нашу старушку Луну, состоящую из необычных ракушек.