– Впечатляет, – похвалил я, подумав, что для иллиатар больше подходил путь, которым пошли иллайри. Им надо было родниться с людьми, ведь, кажется, их магические системы были схожего характера. Как я понял, иллайри не брали энергию мира, они колдовали только тем, что сами вырабатывали. Иллиатары же были обычными магами, с ядром и каналами. Каналы эти забились энергией Ивуалу, и народ потерял способность магичить. Но ведь есть люди, которые пусть и слабо, но все таки могут пропускать через свои каналы тяжелую энергию Ивуалу. Если их соединить, кто знает, что могло бы получиться. Впрочем, возможно, что иллиатары и с людьми не смогли бы иметь общего потомства. – А на что способны люди?

– Примерно, то же самое, – Илик откуда то из складок своей одежды достал платок и вытер выступивший на лбу пот. – Простите. Это всегда трудно, – он слабо улыбнулся и спрятал платок. – У людей есть еще один дар. Они умеют уговаривать металл, отчего их оружие долго остается острым и не покрывается коричневой стариной.

– И вы тоже умеете это?

– Мы узнаем и храним все, что может пригодиться нашему народу, – как мне кажется, несколько горделиво сказал Шаударан. – А вы, Идани, не покажете…

Илик запнулся, словно не знал, какие слова ему подобрать.

– Что? – спросил, ощущая легкий голод. Ну да, засиделись мы. А ведь ему нужно еще в полдень к той чаше.

– Ваш дар, – выдохнул Илик, смотря на меня пристально и несколько недоверчиво. А еще слегка испуганно, будто сам не мог поверить в то, что усомнился. Я его вполне понимаю. Мало ли, какая у меня внешность. И даже хвалю за такую недоверчивость, оказалось, что не все потеряно.

– Почему бы и нет, – я пожал плечами, а потом вытянул перед собой руку, позволяя проявиться искрящейся молнии. Тут же послышался треск, а пальцы закололо. Насмотревшись на расширившиеся глаза Илика, я тряхнул кистью, заставляя молнию исчезнуть. Небольшая боль в руке вскоре пропала.

– Вы смогли подчинить себе Небесный гнев? – Шаударан вскочил, заметался по комнате. Видимо, он растерялся и не понимал, как ему теперь вести себя со мной. Я видел, что он кидает на меня взгляды, но быстро их отводит. Я даже слегка забеспокоился.

– Это плохо? Опасно? Невозможно? Преследуется вашими законами? Что не так? – задал я вопросы, хмурясь с каждой секундой все сильнее. Мало ли, у них тут те, кто умеет управлять молнией – враги номер один, похлеще, чем Валуату.

Шаударан резко остановился, явно взял себя в руки и снова сел в кресло.

– Невозможно – да, – сказал он. – Небесный гнев – он мимолетный, свирепый и ослепительный. Подчинить его невозможно.

Илик молчал с минуту, а потом весь буквально засиял. Я видел, что ему пришла в голову мысль, которая ему весьма и весьма пришлась по вкусу.

– Мне пора, – сказал он, подскакивая, как ужаленный. – Скоро полдень.

– Я пойду с вами, – мне не хотелось оставлять этого иллайри наедине с той мыслью, которая только что посетила его голову. Что то мне подсказывает, что мне совершенно она не понравится. – Хочу посмотреть на праздник.

– Конечно, идемте, – легко согласился Шаударан.

Глава 17

Мне снилась полная кружка ледяной и невероятно вкусной воды. Я тянулся к ней, но отчего то не мог дотянуться. Из за этого на меня поочередно накатывало то раздражение, то злость. Во рту было сухо, я хотел пить так сильно, будто до этого неделю провел в пустыне без капли воды во рту.

Когда кружка, наконец, оказалась у меня в руках, я благоговейно припал к ней и проснулся.