Александр Дюма. Предводитель волков
Вступление КТО ТАКОЙ МОКЕ И КАКИМ ОБРАЗОМ САМ РАССКАЗЧИК УЗНАЛ ЭТУ ИСТОРИЮ
Почему в течение первых двадцати лет моей литературной жизни, то есть с 1827 по 1847 год, я так редко оглядывался назад и вспоминал городок, где родился, окрестные леса, соседние деревушки? Почему весь этот мир моей юности, как мне казалось, исчез, скрылся в тумане, тогда как будущее, к которому я стремился, представлялось ясным и сияющим, словно те волшебные острова, что Колумб и его спутники приняли за плывущие по морю корзины с цветами? Увы! Это оттого, что в первые двадцать лет жизни нас ведет за собой надежда, а в последние двадцать — действительность. С того дня как усталый путник впервые, выронив посох и распустив пояс, сядет на обочине, будущее понемногу начинает заволакиваться мглой и взгляд проникает в глубины прошлого. Тогда, оказавшись у входа в пустыню, он с удивлением замечает, мимо каких чудесных зеленых и тенистых оазисов прошел не только не остановившись, но и едва взглянув на них. Он шел так быстро! Он так спешил туда, куда никто никогда не приходит, — к блаженству. Только теперь он понимает, каким слепым и неблагодарным был в то время, и говорит себе, что, встретив на пути зеленую рощу, он разобьет в ее тени свой шатер и останется там до конца своих дней. Но тело не может вернуться в прошлое, и лишь память совершает благоговейное паломничество к истокам жизни, подобно легкой лодке с белым парусом, поднимающейся вверх по реке. Тело продолжает свой путь, но, лишенное памяти, оно подобно ночи без звезд или же погасшему светильнику. Теперь тело и память расходятся в противоположные стороны. Тело бредет наугад к неведомому будущему. Память, яркий блуждающий огонек, несется по следу: лишь она одна не боится заблудиться. Затем, посетив все оазисы, подобрав все воспоминания, она стремительно возвращается к усталому телу и рассказывает о виденном ею. Слушая этот рассказ, подобный жужжанию пчелы, пению птицы, лепету ручья, путник начинает улыбаться, его лицо светлеет, взгляд загорается. Тогда, по милости Провидения, молодость, в которую он не может вернуться, сама возвращается к нему. И он вслух повторяет то, что нашептывает ему память. Может быть, жизнь круглая, как земля? Возможно, не замечая этого, мы совершаем полный оборот и, приближаясь к могиле, вновь оказываемся у колыбели?
Я знаю только то, что случилось со мной самим. В первый раз остановившись на жизненном пути, в первый раз оглянувшись на прошлое, я рассказал историю Бернара и его дяди Бертелена, затем последовали другие истории: Анжа Питу, его невесты Катрин и тетушки Анжелики, Консьянса Простодушного и его невесты Мариэтты и, наконец, Катрин Блюм и папаши Ватрена. Сегодня я хочу поговорить о Тибо, предводителе волков, и о сеньоре де Везе. Теперь поведаю вам, каким образом я сам узнал о событиях, которые собираюсь описать. Прочли ли вы мои «Мемуары» и помните ли друга моего отца по имени Моке? Если прочли, то у вас должно было сохраниться смутное воспоминание об этом человеке. Если вы их не читали, то у вас нет никакого представления о нем. И в том и в другом случае я должен изобразить Моке. С тех пор как помню себя, то есть с трех лет, мы — мой отец, моя мать и я — жили в небольшом замке Фоссе, на границе департаментов Эна и Уаза, между Арамоном и Лонпре. Без сомнения, этот маленький замок получил свое название от окружавших его огромных рвов, заполненных водой. О сестре я не говорю: она воспитывалась в парижском пансионе и мы видели ее лишь раз в году, во время каникул. Кроме моего отца, моей матери и меня самого, в замке жили: 1) большой черный пес, по кличке Трюфель, служивший мне верховым животным и имевший вследствие этого право входить куда ему захочется; 2) садовник Пьер, ловивший для меня в саду лягушек и ужей (этими тварями я очень интересовался); 3) негр, камердинер моего отца, по имени Ипполит, нечто вроде черного Жокрисса, невероятно простодушный (я думаю, отец держал его только для того, чтобы пополнять свою коллекцию забавных историй, которую мог с успехом противопоставить глупостям Брюне); 4) сторож Моке, которым я восхищался, потому что каждый вечер он рассказывал мне удивительные легенды о привидениях и оборотнях; эти рассказы прерывались всякий раз с появлением «генерала» (так называли моего отца); 5) наконец, кухарка, откликавшаяся на имя Мари. |
