— Я живу не близко, так что нам придется немного пройтись. Давай, я понесу твой багаж. Да он вовсе не тяжел! Давай его мне.

— Нет, я сама справлюсь.

Даг бросил на нее выразительный взгляд, но настаивать не стал.

— Как дела дома? — спросил он, когда они вышли из шумного порта и слились с толпой на улице с оживленным движением.

Суль смотрела на все это, фантастически новое для нее, широко открытыми глазами: толпа людей, домашние животные на улице, запах рыбы, водорослей, дыма, нечистот, фруктов и овощей… Конечно, она бывала несколько раз в Осло и Акерсхюсе вместе с Тенгелем, но это было совсем не то. Здесь же перед нею раскрывался огромный мир.

— Дома? Превосходно! Тебе все передают привет, в особенности Шарлотта, разумеется. Я привезла письма. Множество писем. И деньги.

— Чудесно, — обрадовался Даг.

— И Аре мечтает, чтобы ты купил ему современное воздушное ружье. О, Даг, как здесь прекрасно! Взгляни на этот дом! Какой огромный!

Она болтала и болтала без передышки.

— Мама Шарлотта теперь, наверное, очень одинока?

— Да, она с таким нетерпением ждет, когда ты вернешься домой. Она постоянно общается с Силье.

— А как там другие? Как у них дела?

— Тенгель, как обычно, возится со своими пациентами, пытается ограничить прием несколькими днями в неделю. Но это не легко. Люди идут и идут к нему, зная о его целительных руках, идут издалека, и он никогда не отказывает им. Зимой была тяжелая эпидемия, и он отговаривал больных заходить к нам в дом, чтобы мы сами не заразились. Но они шли и шли, словно стаи мух. Тенгель не знал, куда от них деться. Все же нам удалось пережить это. Люди Льда крепки, ты ведь знаешь. Одна лишь твоя бабушка, вдова баронесса, не устояла.

— Да, я знаю это. И надо тебе признаться, мне ее очень не хватает.

— Мне тоже, — тихо сказала Суль. — Она была замечательной дамой, Тенгель был совершенно подавлен. Они ведь были очень близки. Впрочем, Тенгель держится прекрасно, возраст не оставляет на нем своих отпечатков.

— Ты ведь помнишь Ханну? — спросил Даг. — Теперь она была бы уже такой старой…

— Помню ли я Ханну… — повторила Суль с болью в голосе, но тут же взяла себя в руки и громко рассмеялась: — Я ведь тоже буду старухой, братишка. И я переживу вас всех!

— Это мы еще посмотрим, — неохотно заметил Даг. — А как Силье?

— Силье как всегда — радостная и хлопотливая, когда рядом с ней Тенгель. Она цветет и немного поправилась. Это ей к лицу. И… Я тебе об этом еще не сказала! Лив обзавелась женихом!

Даг остановился, как вкопанный, прямо на проезжей части улицы.

Запряженная лошадьми карета затормозила, чуть не наехав на них — они отскочили в сторону.

— Что ты сказала? — переспросил он. — Боже мой, она ведь совсем еще ребенок!

— Ей шестнадцать, скоро будет семнадцать. Она такая нежная и ласковая, ты себе представить не можешь. Силье была не старше, когда вышла за Тенгеля.

Даг не слушал ее. Лицо его окаменело.

— Моя сестричка обзавелась женихом? Что же это за тип?

— Какое это теперь имеет значение? Что я могу тебе сказать? Он из хорошей семьи. Не дворянин, разумеется, как и Лив, хотя родители его довольно богаты. Он купец. Отец его умер, и Лаурентс пошел по его стопам.

— Тебе он нравится?

Суль пожала плечами.

— Это не мой тип, — уклончиво ответила она.

Они пошли дальше. Даг молчал. Он придавал большое значение тому, что Суль думала о людях, потому что никто не был столь проницателен, как она.