Тенгель подскочил на месте.

— Что?!..

Силье прижала ладонь ко рту.

— О, нет, Суль, скажи, что это неправда!

— Это правда.

— Да, я вижу, что это так. Девочка похожа на Хемминга! О, какое несчастье!

Тенгель был в бешеной ярости.

— Этот дьявол снова встретился на нашем пути! Принес несчастье в наш дом! Но тебя он не уничтожил, Суль, ему это не удалось!

Он взял ее за руку, притянул ее к себе.

— Ты дочь моей сестры, и я люблю тебя как свое собственное дитя. Неужели злой дух Людей Льда в конце концов приведет тебя к гибели? Этого не должно произойти, Суль!

— Нет, я не собираюсь лезть, словно ягненок, в волчью пасть, — сказала Суль, и по щекам ее бежали слезы. — Я решила сбежать в Швецию. Но сначала мне нужно было пристроить Сунниву.

При мысли, что ей предстоит воспитывать маленького ребенка, у Силье возникло чувство усталости. В ее-то возрасте! Но она без всяких колебаний решила взять на себя эту заботу.

— Мы позаботимся о Сунниве, не беспокойся, — сказала она. — Мы все в Линде-аллее и в Гростенсхольме будем присматривать за ней. Но ты еще не все рассказала. Где ты была все это время?

Тенгель и Силье опять сели.

— Да, убив Хемминга, я поехала дальше, к шведо-финнам. Я долго искала их, и все-таки нашла. Они живут небольшими группами в дремучих лесах — и до самой весны они относились ко мне с подозрительностью. Они говорили на своем языке, мы не понимали друг друга. Но потом они меня приняли. Я жила у них и нашла среди них людей, владеющих колдовским искусством.

Суль остановилась, чтобы перевести дух.

— Но меня прогнали из-за того, что я ждала ребенка. Они хотели даже выставить меня к позорному столбу. Они боялись также и моих колдовских способностей, потому что я умела больше, чем они, и я… я прибегла к колдовству против одного человека, который мне не нравился. — Прикусив губу, она продолжала: — Далеко не все были такими же недружелюбными, как он, но никто из них не смог бы защитить меня от властей. Поэтому я и сбежала оттуда и с тех пор жила одна с ребенком в затерянной в лесах избушке. Я питалась тем, что давала мне природа, а ребенок сосал грудь. Но потом настала зима, и мне не осталось ничего иного, как приехать сюда, хотя это и опасно. Коня больше нечем стало кормить, а отправляться с маленьким ребенком в Швецию я не решилась.

— Конечно, нет, — сказала Силье.

— К востоку от Осло я зашла в один крестьянский дом, чтобы попросить молока. Мне нельзя было это делать! Меня узнали. Ведь я не могла спрятать свои глаза, — с сожалением произнесла она. — И я поскакала дальше, но судью уже оповестили. Солдаты погнались за мной, но мне удалось перехитрить их. И вот я здесь. Но они скоро обнаружат, где я. Рано утром я исчезну.

— Нет ли поблизости пустующего хозяйства, где она могла бы спрятаться? — спросил Тенгель у Силье.

— Насколько мне известно, — ответила Силье, немного подумав, — все дома заняты. Но и это не выход: рано или поздно ее все равно найдут. Единственное спасение — Швеция!

— Я знаю, — сказала Суль, — но я так устала…

Было ясно, что она говорит не о физической усталости.

Эту ночь она провела дома. Она лежала в темноте и думала. Швеция… Что ждет ее там? Новый скандал, новые разочарования. У нее ничего, ничего в жизни не оставалось. Кроме одного.

Ненависти к Хеммингу Фогдеубийце. Ненависть стала ее второй натурой, ведь Хемминг отнял у Суль ее экстатические блоксбергские переживания. После встречи с ним она не осмеливалась снова предпринять путешествие в Блоксберг из боязни встретиться там с ним.