– Неужели вообще ничего нельзя сделать?

– Практически ничего. Но я задал бортовому компьютеру задачу, поискать ближайшие звёздные системы, близкие к траектории нашего полёта. Он всё ещё их ищет.

– А это нас спасёт?

– Хотелось бы надеяться, – вздохнул капитан, сильно кривя душой, ибо никаких надежд не питал. – Если в пределах досягаемости что-то подходящее обнаружится, то можно будет чуть подкорректировать наше движение вспомогательными двигателями. Но только совсем немного, на самую малость.

Уже на следующий день обнаружилась почти прямо по курсу какая-то безымянная звёздочка. Все воспрянули духом. Девушки верили, что там они встретят землян или найдут подходящую для житья планету. Кер-оглу таил скепсис при себе, зная, что такое случается крайне редко. Но не хотел лишать надежд пассажирок. С надеждой легче жить.

Почти год «Синдбад» летел, подправлял курс вспомогательными двигателями, к обнаруженному светилу. Ещё недавно корабль мог преодолеть это расстояние за считанные часы! Нынешняя скорость Кер-оглу казалась черепашьей. Временами появлялась робкая надежда, что там сыщется подходящая по своим условиям планета, но он гнал такую мысль, понимая, насколько сие маловероятно, а потому боялся сильнейшего разочарования. Загонял её поглубже в себя.

Теперь отношения между девушками были далеки от идиллических. Осознание своей трагической участи, однообразная, скучная жизнь в тесных отсеках корабля испортили всем нервы. Понятно, что внесла в это свой немалый вклад и Ядвига. Правда, делала это незаметно, исподволь. Пассажирки перессорились между собой, разделились на враждебные группки. В немалой степени сие произошло из-за капитана. Нет, он сам ничего особенного не совершал, о его трагической ошибке если не забыли, то уже не говорили, но девушки осознали, что теперь он является единственным доступным им мужчиной на всю оставшуюся жизнь. Все прочие остались за сотни и сотни парсеков от них!..

Как Кер-оглу ни скрывал, но все постепенно догадались, что ему более прочих нравятся скромная блондинка Олеся, большеглазая смуглянка Беата и шаловливая шатенка Илона. Все прочие дружно возненавидели их, невольно послужив причиной их сближения. Особую неприязнь к ним питали язвительная Барбара, шустрая Алиция, дородная Катрин и Марыся. У них установились довольно тесные отношения. Они были чуть менее привлекательнее выше названной троицы, но считали, что имеют какие-то шансы привлечь внимание единственного мужчины.

А вот куда более скромные внешне Власта, Моника, Милена, Янна и Дина сознавали бесплодность своих попыток соперничать с куда более красивыми соперницами, потому держались наособицу, стараясь меньше контактировать с бывшими подругами.

Ядвига же соблюдала подчёркнутый нейтралитет, теперь она меньше мешала капитану, так как теперь не было в этом необходимости: девушки сами не спускали глаз друг с друга и не позволяли Кер-оглу уединиться с кем-либо. Бедный турок испытывал адские муки, иногда сравнивая себя с Танталом, что было довольно похоже. Свои заигрывания с ним Ядвига прекратила, чему капитан был весьма рад. Радовался: «Давно бы так! Разве будешь грызть сухую лепёшку, если вокруг тебя пилав, люля-кебаб и плов!..» Понятно, что с сухой лепёшкой он сравнивал пожилую попечительницу, а с яствами – молодых красавиц…

Довольно сильно страдал Кер-оглу и от того, что не определился с выбором: ему нравилась не одна, а сразу несколько девушек, и он не мог сделать окончательный выбор. Понятно, что он не был против того, чтобы иметь в своём гареме всех двенадцать, но боялся на это даже намекать, ибо понимал, что вряд ли будет понят.

Капитан обдумывал каждое слово, прежде чем его сказать, ведь оно становилось известно всем. Подмечался и хорошо запоминался каждый его поступок, слово, жест, даже – интонация голоса.