– Шериф, – Сказал я, – если я вам больше не нужен…

– Вы мне больше не нужны, Уилер, – сказал он важно. – Как всегда, мне приходится самому расхлебывать кашу, которую вы заварили. А что делать с остальными?

– Я не вижу причин задерживать их, сэр.

– А Лютера? Он ведь пытался убить Равеля прошлой ночью?

– Не думаю, что Равель предъявит ему обвинение, – заметил я. – А так как до Лютера дошло, что Харкнесс его не обманывал, то и с этой стороны нам нечего бояться.

– Прекрасно, – сказал шериф. – Уилер раздает свободу преступникам щедрой рукой, и весь мир рукоплещет!

Я вышел из комнаты, пока он не надумал чего-нибудь еще, и направился в гостиную.

Камилла сидела с закрытыми глазами, откинув голову на подушки кресла. Лютер и Харкнесс примостились бок о бок на кушетке и что-то горячо обсуждали.

Когда я вошел, все как один повернули ко мне головы.

– Что дальше, лейтенант? – быстро спросил Лютер.

По нему не было заметно, что он только что отлеживался после удара Полника.

– Все кончено, – сказал я. – Можете идти по домам.

– Что ж! – Харкнесс встал. – Рад слышать это. Я умираю от голода! Бен, – он повернулся к Лютеру, – почему бы нам не отужинать в моем отеле? Мы можем заново составить контракт.

– Чудесно, – прогудел Лютер. – У тебя светлая голова. Дон, мой мальчик! Это будет такой фильм!

Он обнял Харкнесса за плечи, и они медленно направились к выходу.

– А насчет процентов, – говорил Харкнесс, ритмично пережевывая очередную порцию жевательной резинки, – это ведь новый материал, Бен. Поэтому проценты…

Дверь за ними закрылась.

Камилла поднялась с кресла.

– Мне тоже пора, – сказала она.

– Но ты очень важный свидетель по этому делу, – напомнил я.

– Ты хочешь сказать, что я должна буду остаться здесь?

– Я хочу сказать, что не могу отпустить тебя домой без надежной охраны, – сказал я. – Это важное дело поручили мне.

– Поручили? – Ее губы расплылись в широкой улыбке. – Кого ты хочешь одурачить, Эл Крестьянин?

– Золушка! – сказал я с восхищением. – Ты читаешь во мне как в открытой книге!

Когда мы добрались до "Дневной мечты", было уже около полуночи.

Камилла исчезла в спальне, попросив меня смешать ей очередной "Поцелуй Дьявола". Я смешал коктейль, налил себе вики и уселся на кушетку, терпеливо ожидая, когда она выйдет.

Я продолжал думать о Джуди Мэннерс. В самом начале жизни ревность заставила ее избавиться от одной соперницы – и как жестоко судьба посмеялась над ней!

Может быть, именно тогда она решила, что если у нее будет мужчина, то она не потеряет его никогда, как потеряла Джонни Кея, который остался во Вьетнаме. Руди сам подписал смертный приговор и себе, и своей любовнице, когда начал изменять жене. Интересно, кто заберет тело Джуди из газовой камеры? Близких родственников у нее не было. Я на секунду закрыл глаза и вновь очутился в Окридже, на кладбище, а передо мной маячил темный силуэт старика на фоне заходящего солнца.

Старый Коулмен восемь лет ждал этого дня, и он не обманулся в своих ожиданиях.

В комнату впорхнула Камилла и немедленно схватила бокал с коктейлем. На ней было то самое свободное платье, на которое пожалели материала, компенсировав длину шириной. Она подошла к кушетке с бокалом в руках, ее платье раздувалось пузырем, и я совсем позабыл об убийстве и старом Коулмене.