«Наверху, Лазающий-Быстро! – отозвалась она. – Среди зеленоиглых».

Лазающий-Быстро обернулся, взглянув в указанном направлении, и заметил маленькую, далекую коричнево-белую фигурку на верхней ветви золотолистого дерева над ними, которое человек бы назвал квазисосной. Водная-Танцовщица была стройной и изящной, даже для самки, и обычно была образцом грациозности. Однако сейчас она была напряжена, напугана. Даже не попробовав ее мыслесвет, Лазающий-Быстро понял бы это лишь от того, как неподвижно сидела она на ветви.

«Ткач-Ветвей с тобой?» – спросил он.

«Да! О, да! Но идите сюда – я не могу его разбудить!»

Лазающий-Быстро взглянул на Сломанного-Зуба, стоящего справа от него, затем на Короткого-Хвоста, с другой стороны, и увидел их напряженную растерянность, отражающую его собственную. Затем они втроем снова двинулись, поднимаясь на верхнюю ветвь их сетевого дерева, тянущуюся к дереву Водной-Танцовщицы, после чего перепрыгнули на гораздо более высокое золотолистое дерево и поспешили присоединиться к ней.

Не потребовалось много времени, чтобы добраться до нее, и ее тревога и страх за партнера по мере приближения становились им все очевиднее. Затем они оказались рядом с ней, и она подняла слегка дрожащую руку и указала:

«Там».

Ее мыслеголос был почти стоном, и Лазающий-Быстро почувствовал, как вздыбилась вдоль позвоночника шерсть, как расправился его крепко свернутый хвост, когда его взгляд проследовал за ее жестом, и он увидел Ткача-Ветвей.

Партнер Водной-Танцовщицы был одним из самых умелых охотников Яркой Воды. Более того, свое имя он получил за сообразительность, с которой он сплетал вместе ветки и сучья, создавая укрытия, с которых он мог обрушиться на небрежно проходящую мимо мелкую дичь. Но на этот раз именно Ткач-Ветвей попался в ловушку, которую соткал кто-то еще.

Мгновение Лазающему-Быстро казалось, что кто-то создал клетку из ветвей деревьев. Во всяком случае, так она выглядела. Но затем он понял, что это не так. Стержни закрывавшей Ткача-Ветвей клетки хоть и выглядели как ветки, ими, тем не менее, не было. И когда его ноздри расширились, он уловил запах пучкового стебля… и чего-то еще.

«Пучковый стебель?! – сказал у него за спиной Сломанный-Зуб. Нюх старейшины с возрастом стал слабеть, но он уловил узнавание Лазающего-Быстро по вкусу мыслесвета младшего древесного кота. – Что пучковый стебель делает на вершинах деревьев?»

«Прекрасный вопрос, – мрачно согласился Лазающий-Быстро. – И тот, которым стоило бы задаться Ткачу-Ветвей, прежде чем кинуться на разведку».

«Думаешь, приманка в ловушке?» – сказал Короткий-Хвост, и Лазающий-Быстро как двуногий кивнул.

«Как раз об этом я и подумал», – ответил он и попробовал понимание Короткого-Хвоста и Сломанного-Зуба. Народ умел ставить ловушки на мелких хищников, и они знали, как использовать приманку. Но до сих пор никто не устанавливал ловушек на них самих.

«Это вещь двуногих, – продолжил Лазающий-Быстро. – Я не чую на ней никакого запаха двуногих, что странно, но я все равно в этом уверен».

Короткий-Хвост двинулся вперед, но Лазающий-Бэ потянулся и остановил его.

«Осторожнее, Короткий-Хвост! Я не чую никакого запаха двуногих, но помимо пучкового стебля что-то есть. Что-то мне не нравящееся. Не приближайся».

«Но мы должны пойти и помочь Ткачу-Ветвей», – возразил Короткий-Хвост.

«Несомненно, но с осторожностью, – ответил Лазающий-Быстро. – Обрати внимание. Разве ты не попробовал его мыслесвет?»

«Отсюда? – мысленно фыркнул Короткий-Хвост. – Я не певица памяти, Лазающий-Быстро!»

«Как и я, – сказал Лазающий-Быстро.