Хотя, может, и не выйдет, и она вновь вернулась к ожиданию.

Это была очень молодая клыкастая смерть.

Старшая, более мудрая клыкастая смерть поняла бы, что оказалась опасно близко к центру охотничьих угодий клана Народа, сразу же развернулась и ушла куда-нибудь еще. И быстро.

Но эта клыкастая смерть была зрелой вряд ли больше смены сезонов, так что Лазающий-Быстро предположил, что не стоит так быстро судить. Вообще-то, для молодых клыкастых смертей не так уж необычно было оказаться даже ближе. Народ, как правило, располагался рядом с реками и ручьями, а клыкастым смертям вода нужна так же как и всем остальным. Так что весьма часто достаточно неосторожные клыкастые смерти забредали на запретную территорию.

Народ, как правило, предпочитал прогонять молодых клыкастых смертей обратно в лес, а не нападать на них всерьез. Всегда была возможность – что Лазающий-Быстро знал лучше многих – что один или несколько из Народа серьезно пострадают или погибнут в бою против клыкастой смерти. Кроме того, лучше было, пока они еще молоды, приучить их бояться Народа. Тогда, став старше, они будут знать лучше, а некоторые из них к тому же, по крайней мере, смогут научить своих партнеров или детенышей тоже держаться подальше от угодий Народа.

Сейчас же Лазающий-Быстро с товарищами наблюдали за вальяжно прогуливающейся клыкастой смертью, как будто бы ее это не заботило.

«Очень молодая клыкастая смерть», – сухо подумал Короткий-Хвост.

«Да, – согласился Лазающий-Быстро. – Хотя хорошо выросшая».

Короткий-Хвост излучал молчаливое согласие. Несмотря на молодость, существо было лишь на треть меньше той, с которой столкнулись Лазающий-Быстро и Погибель-Клыкастой-Смерти. Неудивительно, что она была так беззаботно. Такая большая, могущественная, опасная… и слишком молодая, чтобы понять, что в мире может быть что-то гораздо опаснее ее.

«Я понимаю, что все мы злы на Говорящего-Ложно, и оправданно, – сказал Сломанный-Зуб. – Но точно ли мы хотим так поступить? – Лазающий-Быстро и Короткий-Хвост посмотрели на него, и старейшина взмахнул хвостом. – Просто говорю, что насколько мы знает, Ткач-Ветвей не пострадал. Теперь, когда мы увидели, как именно он попался, думаю, скорее всего, не пострадал и ни один из пропавших. И теперь, раз уж мы знаем, кто за это ответственен, полагаю, у хороших двуногих будет гораздо лучший шанс вернуть их нам. Тем не менее, если мы так поступим, Говорящий-Ложно, скорее всего, будет убит. Хотим ли мы такого результата? И, может быть, что важнее, как отреагируют другие двуногие, если поймут, что мы сделали?»

Лазающий-Быстро и Короткий-Хвост переглянулись. Разумом они понимали, что спрашивает Сломанный-Зуб, и что Народ никогда не убивал просто ради удовольствия от убийства. Неоправданных смертей нужно было по возможности избегать. Но пусть так, такой же правдой для Народа было и то, что решившие стать врагами делились на две категории: тех, с кем уже разобрались, и тех, кто был пока еще жив.

«Если с Говорящим-Ложно… произойдет в наших угодьях несчастный случай, винить он сможет только себя, – сказал Лазающий-Быстро пробуя выразительное согласие Короткого-Хвоста. – Кроме того, у него, несомненно, есть одна из летающих штук двуногих, вроде той, что носит Погибель-Клыкастой-Смерти. Если он будет достаточно быстр, он сможет уйти от врага, прежде чем произойдет несчастье. А если нет…»

Он дернул ушами в эквиваленте пожатия плечами, и Короткий-Хвост – и еще два-три разведчика и охотника – мяукнули от смеха.