Мерцающий, свет позволял без особого труда рассмотреть нетвердый почерк больного Роберта. Послание выглядело совсем коротким, словно друг детства писал в спешке.

«Боюсь, что отравлен дорогим мне человеком… не могу доверять никому, кроме тебя, старина… приезжай быстрее…»

Письмо разыскало адресата в Константинополе и пришло в одном пакете с двумя другими: официальным посланием адвоката герцога Малфорда, в котором Гранта приглашали принять опеку над Люсьеном, и письмом Софи, представлявшим собой столь же официальное требование отказаться от всех прав и обязательств по отношению к ее сыну.

Сомневаться не приходилось: Роберт тайно написал другу последнюю предсмертную записку и послал ее тетушке Фиби. Из всего семейства только сестра отца поддерживала Гранта. Родственница переправила письмо по известному ей адресу, однако международная почта не спешила и доставила просьбу о помощи, лишь когда помогать было уже поздно.

Печаль и гнев вспыхнули с новой силой. Трагическое послание оказалось первым и последним известием от Роберта почти за десять лет разлуки. Подозрение сразу пало на Софи. Впрочем, можно было назвать и других вероятных преступников: например, сварливую сестру Роберта, Хелен, и чудаковатого кузена Эллиота.

И все же существовал решающий аргумент: если Роберт не сомневался в невиновности собственной жены, то почему не разделил опасения именно с ней?

Сегодня Софи разыгрывала роль трагической вдовы. Рассказывая о смерти мужа от недоброкачественной пищи, умудрилась выглядеть печальной, почти убитой горем. Ни единым словом, ни единым намеком не упомянула о возможности отравления.

Грант нахмурился. Случайно ли уже через несколько часов после визита в Малфорд-Хаус в его дом проникли злоумышленники? Черт возьми, конечно же, нет!

Что, если перед смертью Роберт признался жене, что написал другу детства о мучивших его подозрениях?

Если принять этот сценарий, то внезапное появление Гранта в библиотеке должно было вызвать в душе Софи смятение и страх. Преступление могло открыться. Ни одна герцогиня не согласилась бы променять золотую жизнь на мрачное существование в тюремном застенке.

Существовал лишь один-единственный способ избежать заслуженного наказания: отыскать обвинительное письмо и немедленно уничтожить неоспоримую улику.

Глава 5

22 октября 1701 года

Ни за что не удалось бы улизнуть сегодня из дома без помощи Мэри, лучшей и самой преданной из горничных. В тот самый момент, как мама отправилась по магазинам, она вывела меня на свободу по черной лестнице.

Свидание состоялось недалеко от дома, в Гайд-парке. Уильям ждал нетерпеливо и пылко. Радость встречи невозможно описать словами. Мы поспешили скрыться в тенистых зарослях. Опасения за собственную добродетель не беспокоили, ибо Уильям горячо меня любит и глубоко уважает. Мы провели вместе несколько восхитительных часов и условились встретиться снова.

И все же при мысли о том, что наши совместные дни сочтены, сердце обливается горючими слезами. Уильям не обладает титулом, а значит, отец никогда не согласится на наш брак. Поэтому мне придется выйти замуж за Малфорда.

– Неужели ты надеешься, что недостающая часть дневника спрятана где-то здесь, в жилых комнатах? – спросила Каролина.

С высоты, почти из-под самого потолка, Софи взглянула на любимую подругу и соседку. Сама она сидела на верхней ступеньке библиотечной лестницы, а Каролина удобно устроилась в кресле возле камина и потягивала шерри. Графиня Белгроув обладала поразительной красоты голубыми глазами. Серебристые нити в темных волосах предательски подсказывали, что она была лет на двадцать старше своей молодой подруга. Два сына Каролины уже выросли, а третий учился в Итоне. Несмотря на солидную разницу в возрасте, дамы подружились вскоре после появления Софи в герцогском особняке по соседству с городским домом графа и графини Белгроув.