|
Я их двоюродный брат. Заходил к ним, когда в лесу становилось уж слишком голодно. У этих несчастных была добрая душа, и никому они не отказывали в куске хлеба. Я был у них, еще спал, когда утром пришел какой-то человек. Одет он был бедно, но все равно выглядел как знатный господин... Это сразу чувствуется. Он дал Гийомет золотую монету и спросил, не найдется ли у нее немного молока. Этот английский золотой показался Гийомет странным, она стала выспрашивать, но путник ничего не пожелал объяснять. Сказал только, что нездешний, работал в Руане и пробирается к своим родным. Было видно, что он не лжет, и Гийомет предпочла поверить, хотя что-то в нем настораживало. Слишком уж он гордо держался для такого бедняка. Да и золотую монету в наше время не часто увидишь. Гийомет уже собиралась пойти в хлев подоить корову, как вошли те... гнусные твари, звери, живодеры! За разговором никто не заметил, как они подкрались к дому. Ла Гир, схватив пленника за рубаху, стал с бешенством трясти его. - Кто такие? Ты их знаешь? Однако могучему капитану, несмотря на всю его силу, трудно было бы справиться с великаном. Даже со связанными руками Готье высвободился с легкостью, едва заметно поведя плечами. - Еще бы мне их не знать! Я видел их штандарт. Это были люди Ришара Венабля, английского живодера, стервятника, зверя в сто крат худшего, чем сам Сатана, его повелитель. Логово свое он устроил в пещерах Ориваля и в развалинах замка Роберта-Дьявола. Тяжкое это было зрелище... Бедная Гийомет! Бедный Маглуар! - А ты, стало быть, не шелохнулся, когда над ними измывались? - Как бы не так, - проворчал дровосек, и глаза его зажглись недобрым огнем, - нечего меня оскорблять попусту! Венабль недосчитался четверых, и это моих рук дело. Но они навалились на меня вдесятером, оглушили, связали... и тогда я притворился мертвым. Все равно я уже ничего не мог поделать. У меня это хорошо получается... Вам не понять, что мне пришлось пережить. Меня скрутили так, что искры сыпались из глаз, голова гудела от ударов, однако я все видел... и все слышал. Это было хуже всего! Тот, с золотой монетой, тоже потрудился на славу: схватил деревянную скамью и молотил ею бандитов. В конце концов они схватили и его, бросили связанного рядом со мной, но он-то в самом деле был без сознания, а на лбу у него была такая шишка, что на глазах из лиловой становилась черной. Можно сказать, ему повезло... Он не слышал, как они кричат как корчатся в муках... Милая моя Гийомет! Бедный Маглуар! Мне казалось, я сойду с ума, и я возблагодарил Господа, когда они умолкли, потому что понял, что мучения их кончились. Они умерли. Он запнулся и передернул плечами, словно пытаясь обтереть холодный пот, струившийся по лицу. Не говоря ни слова, Катрин подошла к нему и краешком вуали обмахнула ему лоб и щеки. Он посмотрел на нее с выражением бесконечной благодарности. - Спасибо, прекрасная дама! - Прошу вас, - прервала его Катрин, отступая назад, - продолжайте! Что они сделали с мессиром де Монсальви... с тем, кого вы назвали "человек с золотой монетой"? - А! Я так и знал, что это знатный сеньор! - с торжеством воскликнул Готье. - И Венабль это сразу понял. Когда... когда все кончилось, он приказал своим людям забрать его, в надежде получить выкуп. - А что же тебя-то оставили? - насмешливо спросил Ла Гир. - За такого молодца, как ты, дали бы целое состояние. - Я же сказал, они сочли меня мертвым. Перед уходом они разбросали по полу солому и подожгли ее, думая, что дом сгорит целиком, но я, как только они убрались, пережег веревки и потушил огонь. А потом... потом я бежал оттуда. - Бежали? - удивленно промолвила Катрин. |
