Как только они поднялись в воздух, Чезаре надел Милли на палец кольцо, а потом поднес ее руку к губам и стал целовать каждый палец, говоря:

— Это одна из фамильных драгоценностей. Я буду счастлив видеть тебя в сияющих бриллиантах, красных, как вино, рубинах и в таких изумрудах, каких ты и не видывала.

— Мне нужен только ты, — прошептала Милли.

— Я весь твой — и душой, и телом. Но не помешает и еще что-то сверх того. Кстати, утром, пока ты одевалась, я сделал несколько звонков. Твоя сестра будет работать в приемной офиса Сарачино в Нью-Йорке. Мой человек свяжется с ней и купит ей билет на самолет. А если ты удивилась, с чего это я вдруг такой добрый, то знай — я это делаю только для тебя. Я же знаю, ты все равно будешь беспокоиться о ней, а я хочу, чтобы ты была счастлива. Только не подумай, что я это сделал ради нее.

— А я и не думаю. Правда, не думаю! — запротестовала Милли. — Только… — Она повернулась лицом к Чезаре. — Есть одно… еще до того, как я встретилась с Джилли.

— И что же это?

— Когда мы подъехали к ее дому. Я вдруг почувствовала, что ты удаляешься от меня. Что тебе кажется: если я обманывала тебя, выдавая себя за свою сестру, то я такая же, как и она. Дурная кровь.

— Ты что! Мне такое и в голову не приходило! Просто я впервые в жизни испугался. Испугался, вдруг она скажет тебе что-нибудь такое, что разлучит нас. Я же знал, как ты ценишь свою внутреннюю связь с сестрой и стремишься ее защитить. Вот и испугался, что она убедит тебя стать на ее сторону — против меня.

— Чезаре, — прошептала Милли, обнимая его за шею, — поцелуй меня.

С тех пор миновало больше года.

Милли подоткнула одеяло под своего сыночка Карло, лежащего в колыбели, а симпатичная няня Мария, которую они взяли на работу по настоянию Чезаре, задернула занавески на окнах детской.

Милли улыбнулась, глядя на малыша. Ему три месяца, но уже сейчас он поразительно похож на своего отца, который обожает его. Счастливее Милли нет человека на свете!

Бабушка приняла ее в семью с искренней радостью и пришла в восторг, когда родился правнук. Единственным, что замутило душу Милли — но совсем чуть-чуть, — было полученное пару месяцев назад письмо от Джилли, в котором та призналась, что лгала ей. Что Чезаре она совсем не нравилась и все, что она сказала Милли, было продиктовано лишь завистью. Джилли просила прощения и закончила письмо радостным известием — недавно она вышла замуж за Тедди Майербурга, хорошего парня.

Милли протянула письмо Чезаре, а сама стала рассматривать фотокарточку. Джилли, в облегающем фигуру белом платье, выглядела ослепительно. На лице ее сияла довольная улыбка. У ее мужа, полноватого лысеющего господина, был гордый вид.

— Майербург богат. Я встречал его как-то в Нью-Йорке. Симпатичный человек. Немного староват для нее, но его деньги удержат Джилли возле него. — Он отдал письмо Милли. — Что же до прощения, то я уверен — ты уже простила. Может, мы их пригласим на крестины нашего третьего малыша, если судьба нам его подарит.

А если мы с Джилли даже и не увидимся больше, так ничего страшного, подумала Милли. Достаточно того, что она счастлива…

Бросив последний взгляд на спящего сына, Милли вышла из детской и натолкнулась на Чезаре. В мокрых плавках, весь в прозрачных каплях воды, он показался Милли сказочно красивым.

— Я плавал в бассейне и забыл про время. Я не пропустил время кормления? — спросил он.