Оглядев пустой номер, я сказал:

– Чувствую, меня ждет судьба скорострела.

Ханна слегка застонала, и мои губы растянулись в улыбке, которая пропала, как только на линии раздался ее пронзительный и неуверенный голос.

– Вдруг мое платье будет излишне откровенным? Кажется, только ты не примешь меня за шлюху.

– Я был бы всеми руками «за», если ты пойдешь топлес. И это единственное, о чем тебе стоит завтра помнить. Плевать на мнение остальных.

– Тогда зачем мы пригласили еще 164 человека?

– Кончай, Ханна. Дуй ко мне, будем трахаться.

Звонок прервался, а спустя пару минут я услышал шарканье ног у входной двери. Длинная пауза… и тихий стук.

– Закрой глаза, – предупредила она, стоя в коридоре.

Подойдя к двери, я плотно закрыл глаза и потянул на себя ручку.

– Не открывай их, – пригрозила мне Ханна.

Подчинившись приказу, зажмурился еще крепче.

Дрожащие от страха руки Ханны скользнули по моей шее к лицу. Потом она что-то повязала мне на глаза, и воцарилась тишина. Я не мог ее видеть, как и прикоснуться к ней.

Протянув руку, я провел ею по ее талии и притянул к своей голой груди.

– Признавайся, что случилось?

– Мне не нравится, что ночь перед свадьбой мы проводим порознь, – созналась она. – Я не могу без тебя.

Я на ощупь скользнул руками по ее бокам, плечам и шее, обхватив ее лицо ладонями. Коснулся пальцами мягкой ткани и двинулся дальше, к месту, где она завязала повязку у себя на затылке.

У нее на глазах тоже был повязан шарф. О-о, так вот оно что.

Засмеявшись, я чмокнул Ханну в макушку.

– Так оставайся со мной.

Она застонала.

– Хоть это и отстойная примета, чутье мне подсказывает, что с ней шутки плохи. А это значит, что нам нельзя видеть друг друга до завтра.

Удерживая лицо Ханны в ладонях, я наклонился ее поцеловать. Коснулся губами кончика носа и направился южнее, к своей главной цели.

– Этот день ничто не испортит. Даже если завтра ты не станешь моей женой, то все еще останешься той самой девушкой, которую я буду любить всю свою жизнь. Пока смерть не разлучит нас, когда мне будет сто лет, а тебе девяноста три.

Тихонько засмеявшись, она развернулась и, подведя меня к кровати, слегка толкнула. Как только моя спина коснулась матраса, Ханна оседлала мои бедра.

 – Это что же, у тебя сейчас глаза открыты? – поинтересовался я, поддразнивая ее.

– Нет. Сдвинула повязку всего на секунду, но тут же вернула на место. Кто-то же должен был ориентироваться в пространстве, чтобы мы остались целыми и невредимыми.

– Это я к тому, что, согласно примете, жених не должен видеть невесту до свадьбы, ведь так? А ты ведь можешь, – прошептал я.

Она замешкалась.

– Правда?

– Ну конечно, Слива.

На какое-то время Ханна замерла, а потом я услышал шорох ткани, когда она сняла повязку с глаз, и ее тихое дыхание.

– А вот и ты, – она рукой двинулась вверх по моей груди и шее, а затем подушечкой пальца очертила контур моих губ. – Муж. Невероятно, правда?

Все мое тело охватила жажда коснуться ее.

– Хан…

Влажными и охрененно пухлыми губами она прижались к моим, заставив заткнуться, пока, не теряя времени, стягивала с меня боксеры. Проведя языком по шее, Ханна двинулась вниз, по груди и животу, щекоча кожу кончиками волос.