Каждый раз, когда я вспоминала, что Уилл теперь мой муж, у меня в груди взрывались крошечные фейерверки.

Как только лифт начал подниматься вверх, я, уткнувшись лицом ему в плечо, вдохнула запах Уилла. От него восхитительно пахло. Аромат орхидей, которыми был наполнен зал, впитался в его одежду и кожу. На мгновение я почувствовала легкое головокружение. Исчезли нервозность и опьянение, и по венам понеслось совершеннейшее, чертовски сильное желание.

Быстро убедившись, что на нас никто не обращает внимания, я приподнялась на цыпочках и прошептала Уиллу на ухо:

– Я знаю, завтра рано утром мы поедем домой, – я уже до смерти страшилась будильника, который прозвенит в восемь, чтобы мы успели вовремя в аэропорт. – Так что нам нельзя терять времени даром. Кровать, пол, диван… Я хочу, чтобы мы оставили свои следы везде, – сделав паузу, я добавила потише: – хочу чувствовать тебя. Везде.

Уилл выпрямился, шумно выдохнув и оглядываясь вокруг.

– Господи, Ханна.

– Что? Я же говорю шепотом.

Уилл удержался от смеха.

– Ты когда-нибудь на самом деле слышала себя, когда говоришь шепотом? Твой голос смахивает на театральный, он сгодится только для комичного эффекта и предназначен для того, чтобы люди постоянно слышали его у себя за спиной.

Я покачала головой.

– Неправда, – указав на себя, я добавила: – Я мастер в этом деле.

Как только двери лифта открылись на третьем этаже, и все посторонились, чтобы пропустить в кабину пожилую пару, Уилл тут же прекратил смеяться. Мне не хотелось это признавать, но если мимолетные взгляды окружающих свидетельствовали о том, что Уилл был прав… они все слышали.

Как только лифт начал снова подниматься вверх, Уилл нагнулся и, прижавшись губами к моему уху, прошептал:

– Но если честно, мне очень нравится твой «шепот».

– Я хочу быть уверена на все сто процентов, что мы не пропустим ни одного пункта.

– Что-что? У тебя есть список?

– Хочешь сказать, у тебя нет? – не веря своим ушам и часто моргая, я взглянула на него.

– Ханна, – смеясь, заметил Уилл. – Ты такая чудачка.

На экране высветился наш этаж, и двери открылись. Я не успела сделать и шага, как Уилл подхватил меня на руки и засмеялся в ответ на мой удивленный вскрик посреди тихого коридора.

– Ты меня понесешь?

– Ага.

Обвив руками его шею, я заметила:

– Думала, ты не поклонник традиций.

Слушая звук его шагов по пушистому ковру, я не могла отвести взгляда от лица Уилла, очарованная его ртом и ресницами, а также тем, с какой легкостью мои пальцы проскальзывают сквозь его волосы на затылке.

– Некоторые традиции, наверное, основаны на практике, – сказал он, смотря на меня с улыбкой. – Мои предшественники стопроцентно понимали, каким героем ощущает себя мужчина в этот момент.

Я пристально взглянула на него.

– Я не худышка, и на этом платье около восемнадцати килограмм жемчуга. Но посмотри на себя, ты даже не устал. Я впечатлена.

Удерживая меня на руках, он пожал плечами и добавил:

– Тем более, твои сиськи так охуенно стиснуты вместе, что у меня сейчас сектор приз на барабане.

С моих губ сорвался смешок.

– Вот она правда.

Остановившись у номера, Уиллу удалось вставить магнитную карту в слот и, повернув ручку, распахнуть дверь.

– Ну, миссис Самнер-Бергстром, мы на месте, – он замолчал, легонько поцеловав меня в губы, отмечая наше прибытие, а затем перенес через порог.

Меня осенило: мы женаты. Уилл – мой муж. Муж.

В последние три месяца, несмотря на нашу занятость – на работе, дома, с друзьями – некоторые вопросы, связанные со свадьбой, проскальзывали в каждой нашей беседе.