— Но ведь так не сложилось, да, Рейф?

— К сожалению, мы оба знаем, что мне скоро придется уехать. Я хочу, чтобы меня здесь не было, когда в дверь постучит полиция.

— Мне хочется… Если ты на самом деле не виновен, лучше бы остаться и доказать свою невиновность. Я помогу тебе, Рейф. Он покачал головой.

— Чего нам хочется, то не в счет. Законы Запада оставляют желать много лучшего. Может, если бы я не сбежал в ом начале, мне теперь было бы легче. Но что сделано, то сделано. Придется мне уехать, Ангел. Я не хочу втягивать я во все это.

— Если ты теперь меня оставишь, я действительно сочтут преступником.

Рейф вскочил.

— Пошли, я отвезу тебя на прииск. Не станем пока ничего решать.

Они молча оделись. Рейфу, как никогда, хотелось остаться с Ангелом. Может, если Бог существует, он сжалится и позволит ему поступить по велению сердца.

В тот день Рейф не уехал. Не уехал он и на следующий день, и еще через день. Он внимательно следил, не появится полиция, но никто не появлялся. Оставалась слабая надежда, что шериф не связывал его с тем Рейфом Гентри, который был изображен на объявлении.

Как бы сильно ни хотелось ему опять предаться ласкам с слом, он чувствовал, что лучше пока не трогать ее. Возможно, после их первого свидания она и не забеременела, но в следующий раз… Ему не хотелось оставлять Ангела с ребенком, пока он будет бегать от полиции.

Каждый раз, когда Анджела смотрела на него, он видел в ее глазах сомнение, и это повергало его в отчаяние. Как она может верить в то, что он преступник, убийца? Он надеялся, что оставшись на прииске, сумеет превратить подозрение в рис. Говоря по правде, Рейф не винил ее в этом. Может, когда-нибудь он докажет ей свою невиновность.

Анджела понимала, что совершила страшную ошибку, позволив ему ласкать себя, но ей так этого хотелось! Ах, если бы она знала, как противостоять его домогательствам! Она не могла понять, почему он ведет себя так, будто никакой близости между ними не было. Может, он жалеет об этом? Но тогда почему же он остался?

Каждое утро Анджела опасалась, что Рейф скажет ей «прощай». Но прошла уже неделя, а он все не заговаривал об отъезде. Оба нетерпеливо поджидали специалиста из Денвера, который должен был вынести заключение о шахте.

Все это время они общались друг с другом точно посторонние: ровно и дружелюбно. Никакого намека на страсть. Но Анджела помнила. Видит Бог, она все помнила!

Десмонд Кент, ликуя про себя, вернулся в Каньон-Сити. Он нашел Чандлера в салуне «Самородок» и усадил его за столик в углу, подальше от любопытных глаз и ушей.

— Что вы узнали? — взволнованно спросил Чандлер. — Вас так долго не было!

— Поездка того стоила, — радостно сообщил Кент:

— Выкладывайте, Кент. Анджела действительно состоит с Гентри в законном браке или нет?

— Преподобный Конрад обвенчал их, все в порядке.

— Проклятие!

— Подождите, самое интересное впереди. В тот день, когда она вышла замуж за Гентри, на шее у него была веревка, и толпа линчевателей требовала его крови. Его обвиняют в ограблении дилижанса и убийстве свидетелей. Здесь есть нечто очень странное, — продолжал Кент. — Анджела заявила, что Гентри — ее жених, человек, для встречи с которым она приехала на Запад. Ей как-то удалось убедить всех, что Гентри не виновен, и преподобный Конрад поддержал ее.

— Значит, священник обвенчал их с ходу Что ты думаешь об этом?

— Я думаю, что Анджеле чертовски хотелось убежать от нас, если она выскочила за человека, объявленного вне закона.

Чандлер покачал головой.

— Не могу поверить, что она поступила настолько беспечно. Если она обвенчана по закону, здесь уж ничего не поделаешь.