– Что-то ты совсем сюда дорогу забыл, – произнес Генри, выпустив наконец мою девушку и устремив взгляд на меня.

Я сдержал стон, мигом смекнув: ужин грозит превратиться в заседание суда, где потерпевшей выступит бедняжка Хлоя, обиженная мерзавцем Беннеттом, с которым ни работать, ни встречаться невозможно. А тот факт, что Хлоя – сама та еще штучка, мои неподкупные судьи благополучно проигнорируют.

Я мысленно порадовался, что маленькое черное платье так классно сидит на Хлое – есть на что мысли отвлечь.

Три дня назад, перед презентацией, я звонил отцу. Я сказал ему, что собираюсь на презентацию и стану убеждать Хлою, чтоб показала слайды для Пападакиса. А еще я сообщил, что хочу вернуть Хлою. Как всегда, папа меня поддержал, на всякий случай добавив: что бы Хлоя ни решила, он горд своим мальчиком, ведь мальчик всегда стремиться достичь цели.

Моя цель тем временем шагнула в дом и принялась обниматься с моими родителями. Потом на меня глянули темные, сияющие глаза, и Хлоя шепнула:

– Не пойму, чего я волновалась!

– Так ты волновалась? – уточнила мама, распахнув глаза.

– Я ведь тогда так резко себя повела. Я ужасно мучилась все эти месяцы. И по вам скучала…

Хлоя смутилась и умолкла.

– Нет, нет, нет, тебе нужно было сперва помириться с Беннеттом, – встрял Генри, не обращая внимания на мой вздох возмущения. – Поверь, мы все понимаем.

– Не будем заострять на этом внимание, – сказал я, пытаясь оторвать Хлою от собственных родителей.

– Я знала, что вы помиритесь, – прошептала мама, гладя Хлою по щекам.

– Тогда какого черта ты ее с Джоэлом знакомила?

Обнимая маму, я незаметно для остальных скривился в ее адрес.

– Тут что-нибудь одно – или напрягай задницу, или слезай с толчка, – сказал Генри.

– Это совершенно не та фраза, которую использовала бы я, Генри Райан, – сказала мама, бросив на него взгляд. Затем она обняла Хлою, увлекая ее за собой в дом. По пути она обернулась.

– Я подумала, Беннетт, не худо бы показать тебе: раз ты своего счастья не видишь, может, оно и не твое вовсе. Может, пускай другие соискатели попытаются.

– У бедняги Джоэла шансов не было от слова «вообще», – пробормотал отец, удивив не столько даже нас, сколько себя самого. И рассмеялся. – Должен же был кто-то это сказать!

Вылезая из машины, я улыбался воспоминаниям о том вечере. Выяснив, что у каждого из нас когда-либо случалось отравление в неподходящее время, мы минут десять истерически смеялись, на десерт ели крем-брюле, которое особенно удалось маме, а позднее, уже у меня дома, мы с Хлоей сплелись в жаркий клубок прямо на полу гостиной.

Я осторожно повернул дверную ручку. Отец, конечно, еще не должен был лечь, но я старался не разбудить маму. Открывая дверь, я тянул ручку вверх, потому что плинтус немного набух.

К моему удивлению, в прихожей ждала мама в своем старом лиловом платье и с двумя чашками чаю наготове.

– Не знаю почему, – сказала она, протягивая мне одну из чашек, – но я была уверена, что ты сегодня к нам заедешь, Беннетт.

– Материнская интуиция, наверно?

Я взял чай и наклонился, чтобы поцеловать маму. Не сразу выпрямился. Я хотел сначала совладать с эмоциями.

– Что-то вроде того, – отозвалась мама. В глазах у нее стояли слезы. Прежде чем я успел спросить об их причине, мама отвернулась. – Я знаю, почему ты здесь. Пойдем на кухню.

5

– Ты уверена, что они всё вовремя подпишут?

Такой вопрос я задала своей ассистентке.