Изменить размер шрифта - +

Эта дверь может казаться вполне обычной - любой из магических входов выглядит почти так же, - но это не означает, что так оно и есть. Как, например, Temporis Porta - Врата времени. Никогда не знаешь, где окажешься в конечном итоге. Я прочувствовал это на своей шкуре.

Хватит увиливать, Уэйт.

Покончи с этим.

Разве ты трус? Чего сейчас тебе терять?

Я закрыл глаза и повернул ручку. Когда я их открыл, я был не на своей улице - даже не близко.

Я обнаружил, что стою посреди Сада Вечного Покоя, Гэтлинского кладбища. Прямо у могилы моей матери.

Стриженные газоны тянулись передо мной, но вместо надгробий и мавзолеев, украшенных пластиковыми херувимами и оленятами, кладбище было заставлено домами. Я осознал, что смотрю на дома людей, похороненных на кладбище, если это то место, где я оказался. Викторианский дом старой Агнес Причард стоял прямо на месте её могилы, с теми же желтыми ставнями и согнувшимися розовыми кустами, которые нависали над проходом. Её дом находился не на Хлопковом повороте, но её маленький прямоугольник газона в Вечном Покое был прямо через дорогу от участка моей мамы - там, где сейчас стояла Обитель Уэйтов.

Дом Агнесы выглядел почти так же каким он был в Гэтлине, за исключением того, что ее красной парадной двери не было. На ее месте были обветренные цементные надгробия.

АГНЕС УИЛСОН ПРИЧАРД, ЛЮБИМАЯ ЖЕНА, МАТЬ И БАБУШКА. ПУСТЬ ПОКОИТСЯ С АНГЕЛАМИ

Эти слова были выгравированны на камне, который вписывался в дверной проем белого цвета. То же самое было в каждом доме, который я видел, от дома Дарлы Эйтон, восстановленного ​​Федерацией до места Clayton Weatherton? с соблупившейся краской. Все двери отсутствовали и были заменены на дорогие надгробия.

Я медленно развернулся, надеясь увидеть свою собственную белую дверь с синей отделкой. Но вместо этого я смотрел на могильный камень моей мамы.

ЛИЛА ЭВЕРС УЭЙТ ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ, ЗНАНИЯ ЗАЩИЩАЮТ.

Над ее именем, я увидел, кельтский символ Авена - три линии, сходящиеся в одну точку как лучи света, высеченные в камне. За исключением размеров достаточных, чтобы заполнить дверной проем, надгробие было тем же. Каждый зазубренный край, каждая выцвевщая трещина. Я провел рукой по его поверхности, чувствуя буквы под моими пальцами.

Надгробие моей мамы.

Потому, что она была мертва. И я был мертв. И я был уверен, что только, что вышел из её могилы.

Вот когда, я стал сомневаться в происходящем. Разве можно меня в этом винить? Ситуация была подавляющей. Невозможно подготовится к чему-то подобному.

Я нажал на могильную плиту, нажал так сильно как только мог, пока не почувствовал, что камень уступил, и я шагнул обратно в мой дом, захлопнув за собой дверь.

Я стоял у двери, вдыхая столько воздуха, сколько мог. Моя передняя выглядела точно так же, как это было минуту назад.

Моя мама посмотрела на меня с передней лестницы. Она только что открыла Божественную комедию; кстати, я мог бы сказать, что до сих пор она держала свой носок-закладку в одной руке. Это было почти так, как она ожидала меня.

"Итан? Передумал?"

"Мама. Это кладбище. Там."

"Да, верно."

"А мы.." Противоположность живым. До меня, кажется, стало доходить.

"Да." Она улыбнулась, потому что больше ей нечего было сказать. "Ты остаешься здесь на столько, сколько тебе нужно." Она снова заглянула в книгу и перевернула страницу." Вот и Данте так считает: Не торопитесь. Это только "-она перевернула страницу-" ‘la notte che le cose ci nasconde. ».

"Что?"

" ночь, что скрывает от нас что-то"

Я смотрел на то, как она продолжала читать. Потом, понимая, что у меня не так много вариантов, я открыл дверь и вышел.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы принять все это, пока мои глаза привыкали к солнечному свету.

Быстрый переход