Он был безумно влюблен в Паулу Владамир… гораздо сильнее, чем когда-то в Сигну. Паула была непревзойденной балериной и к тому же знаменитой женщиной, полной блеска и очарования, испорченной femme du monde . У Сигны не было ни ее блеска, ни ее шика. И, на взгляд Ивора, Паула была в сотню раз красивее. Он мысленно сравнил ее с Сигной. Блистательная Паула… странная противоположность своей сестре: она была настолько темной, насколько Сигна была светлой. Сигна пошла в мать-скандинавку, а Паула в отца — темноволосая, кареглазая, с кремовой кожей и гибким телом танцовщицы.

На лбу Ивора выступил пот. Он в отчаянии стиснул зубы, думая о том, каким безумием было жениться на Сигне в Малайе. А ведь только в прошлые выходные он сказал своей прекрасной Пауле, что обожает ее, и попросил ее стать его женой. Двоеженство! Да. Но двоеженство было еще не самым тяжелым преступлением Ивора Гардинера.

Он поднял голову и перехватил взгляд Сигны, пристально смотревшей на него. В ее глазах, по-детски жалобных, уже не было прежней любви и обожания.

— Ивор, я теперь все знаю, — сказала она. — Перед тем как я уехала из Сингапура, вернулся мой папа. Ему удалось сбежать. Перед смертью он рассказал мне и Блэйку все.

Для Ивора это было еще одним ударом — на сей раз весьма тяжелым. Он рассчитывал, что старый Том Мэнтон давно мертв… Будь проклят этот желтолицый дьявол By, который клялся, что Тому не удастся сбежать… что он никогда и никому не расскажет правду о зарытых сокровищах.

By получил треть того сокровища… Но, даже отдав такую большую его часть, Ивор Гардинер все равно стал богатым человеком. Теперь у него было достаточно средств, чтобы предложить руку и сердце известной балерине Пауле Владамир…

— Ну и что там с твоим отцом? — заставил себя как можно небрежнее спросить он.

Ее лицо вспыхнуло ярким румянцем.

— Ты прекрасно знаешь, Ивор, — сказала она. — Мы с Блэйком пришли в ужас, когда увидели папу — он был совершенно разбит. И причиной тому был ты, Ивор, папа нам все рассказал. И у тебя хватило совести заниматься со мной любовью, жениться на мне — зная об этом!

Ивор потянул воротничок рубашки. Теплый воздух гостиной Паулы, наполненный ароматами цветов, казалось, душил его. К тому же в любой момент могла вернуться Паула. Он не должен позволить ей услышать всю правду про него. Он был от нее без ума. И она тоже его любила. Он должен увести Сигну из этого дома до возвращения Паулы.

— Послушай, Сигна, — торопливо произнес он, — я не могу разговаривать с тобой здесь. В любой момент может вернуться Паула. Сначала я должен поговорить с тобой наедине — все тебе объяснить.

— Нет, сначала я хочу увидеть Паулу, — возразила Сигна. — Я при первой же возможности расскажу ей, какой ты мерзавец и подлец.

— Сигна, не злись на меня так, — умоляющим тоном проговорил Ивор, хотя у него чесались руки схватить ее и трясти, как грушу. — Ты не знаешь всей правды — ты лишь слышала искаженный рассказ. Твой отец соврал — я не имею никакого отношения к его похищению, абсолютно никакого.

— Я тебе не верю. У тебя виноватый вид — твои глаза выдают тебя, Ивор. Больше я никогда не поверю ни единому твоему слову.

Он изо всех сил старался не сорваться на нее, хотя ему это удавалось с трудом. Он не был намерен позволить этой девчонке разрушить все его планы. Он хотел сохранить любовь Паулы и ее доверие к нему. И какая муха укусила его, когда он решил жениться на Сигне, в ярости думал он.

— Послушай, дорогая моя, — произнес Ивор все тем же ласковым тоном. — Я могу все объяснить, если ты только дашь мне шанс.

— Очень хорошо, — сказала Сигна, глядя прямо ему в глаза.