— Самый жалкий букет, который я когда-либо видела.

Эмма швырнула футляр с розой в мусорное ведро, стоявшее у лестницы. Повернувшись на каблуках, она направилась на кухню. Я побрел следом за ней.

— Ну? Что скажешь?

Открыв холодильник, она вытащила небольшой, но изящный букет для корсажа. Белый жасмин и дикий розмарин были перевязаны серебристой лентой. Серебряный и белый — традиционные цвета зимнего бала. Идеальный букет.

Насколько я знал, Эмма не одобряла мои отношения с Леной. И не раз давала это понять. Но для меня она была готова на все. Точно так же поступила бы и моя мама. Возможно, лишь сейчас я понял, как много для меня значит Эмма. После гибели мамы она стала для меня единственной опорой, единственным человеком, который заботился обо мне. Без нее я, наверное, утонул бы в своей тоске, как мой отец.

— Здесь значим каждый элемент. Нельзя смешивать дикое с прирученным.

Я приподнял букет к кухонной лампе и аккуратно провел пальцами по серебристой ленте. Под ней была спрятана крохотная кость.

— Эмма!

Она пожала плечами.

— Разве может помешать крохотная косточка с кладбища? Ты столько лет провел в этом доме! Ты такое уже видел! Где твое чутье? Дополнительная защита никому не повредит. Даже тебе, Итан Уот.

Мне оставалось лишь со вздохом положить букет в коробку.

— Я тоже люблю тебя, Эмма.

Она крепко обняла меня, и я сбежал по ступеням в вечерние сумерки.

— Будь внимателен, слышишь? Не увлекайся и следи за обстановкой!

Я не понял, что она имеет в виду.

— Да, мэм.

На выходе я заметил, что свет в кабинете отца уже был включен. Интересно, знал ли он о том, что этим вечером в нашей школе будет зимний бал?

Когда Лена открыла дверь, у меня едва не остановилось сердце. А ведь она даже не прикоснулась ко мне.

Хотя я знал, что она будет отличаться от других девушек на танцполе. В Гэтлине можно было приобрести только два вида вечерних нарядов в двух конкретных местах: в местном ателье «Маленькая мисс» и в саммервилльском магазине для невест «Южная красавица».

Девушки, которые заказывали наряды в «Маленькой мисс», получали, как правило, фривольные русалочьи наряды с длинными разрезами, глубокими декольте и блестками. На церковных пикниках и тем более на зимних балах в начальной школе Эмма запрещала мне разглядывать девочек в таких платьях. Иногда это были школьные красотки или дочки городских красавиц — например, как Эден, чья мать выиграла конкурс «Мисс Южная Каролина». Но чаще всего в такие платья одевались ничем не примечательные девушки, которым матери стремились придать презентабельный вид. Через пару лет после окончания «Джексона» их можно было увидеть уже с собственными детишками.

Наряды «Южной красавицы» напоминали платья Скарлетт О'Хара — эдакие гигантские колокола. Обычно их покупали для дочерей членов ДАР и Женской дружины, то есть для таких девушек, как Эмили Эшер и Саванна Сноу. Если вас не тошнило от их вида, вы могли представить себе, что танцуете с невестой на свадьбе.

Одним словом, все гэтлинские вечерние платья были блестящими и аляповатыми. Особенно популярными цветами считались металлик и один из оттенков оранжевого, который у нас называли гэтлинским персиком. Не знаю, выбирали ли этот цвет для платьев подруг невесты где-то еще, кроме Гэтлина.

Для парней в выборе костюмов не было таких жестких ограничений, но и им следовало учитывать некоторые требования. Например, наши наряды должны были сочетаться с платьями цвета гэтлинского персика. В этом году наша баскетбольная команда решила остановиться на серебристых галстуках-бабочках и матерчатых поясах такого же цвета и обойтись без пурпурных, розовых и персиковых оттенков.

Наверное, Лена ничего не знала о «гэтлинском персике».