— Да, это так. Но хотеть тебя — большая глупость с моей стороны.

На его лице промелькнуло выражение радости. И ей почему-то стало хорошо оттого, что ее признание понравилось ему.

— Почему?

— Ты не относишься к типу мужчин, который я люблю.

— Я не отношусь к типу мужчин, который ты любишь? — Его удивлению, казалось, не было предела.

Этот возглас придал ей решимости.

— Именно так, — отозвалась она холодно и, повернувшись, направилась к раковине мыть посуду.

Однако Блейк и не думал сдаваться. Он тут же последовал за ней и, склонившись к самому ее уху, тихо и дерзко прошептал:

— Ты знаешь, что тебе нужно? Тебе нужен хороший твердый...

Она в ужасе отпрянула от него.

— Не смей говорить это!

— А что я такого говорю? — Он изобразил невинность. Распутник спрятался за очаровательной улыбкой.

— Тебе пора уходить! С минуты на минуту сюда придет мой любовник, а он очень ревнив.

— Лгунья, — рассмеялся Блейк. — Ни один ревнивый любовник не отпустил бы тебя на аукцион, где торгуют мужчинами. И ни один любовник не оставил бы тебя одну в субботу утром.

— Хорошо, твоя правда. Нет никакого любовника: ни ревнивого, ни какого-то другого. И все же тебе пора уходить! Ножки твоей кровати, наверное, испещрены зарубками, отмечающими количество покоренных тобой девиц.

— Почему ты считаешь меня дон жуаном, Келли? — Он усмехнулся, задетый за живое. — Да, я люблю держать себя в форме, но я вовсе не тот сомнительный плейбой, за которого ты меня принимаешь.

— Держать себя в форме? Ты так витиевато называешь свой разврат? Это для тебя вид физических упражнений?

Его ухмылка была поистине возмутительной!

— Иногда. Секс прекрасно снимает стресс.

— А разве у тебя с этим проблемы?

Он вздохнул.

— Когда много работаешь, стресс неизбежен.

— И часто тебе приходится бороться со стрессом?

— Если я отвечу — каждый день, это будет сильно преувеличено, если же отвечу — раз в месяц — сильно преуменьшено. А конкретно скажу тебе одно: я не люблю иметь дело с пустоголовыми красотками, которые изображают, будто дают столько же, сколько и получают. Через некоторое время это начинает утомлять.

— Дают столько же, сколько получают? — Келли была поражена самоуверенности стоявшего перед ней мужчины. — Ты действительно считаешь себя секс-героем?

— Нет. Но я всегда отдаю всего себя в постели, однако лишь изредка возникает взаимное притяжение... которому трудно противостоять. Такое взаимное притяжение — большая редкость. — Он замолчал.

Она отвернулась к раковине, чувствуя, что теряет самообладание. Неужели он никогда не уйдет? Разве не видно, что ей ничего от него не нужно?

— Для тебя так просто лечь в постель с неизвестной женщиной?

— Во-первых, почему же неизвестной? Я уже поел твоего супа, ты знаешь мою школьную кличку, а я выслушал историю из твоего детства про капустный суп, мы с тобой уже полчаса на «ты», так чего же тебе еще надо... А во-вторых, почему ты не желаешь получить удовольствие, Келли?

Ей захотелось схватиться руками за голову. Как можно быть таким привязчивым?

— Не хочу. Я устала. У меня болит голова. Мне надо спешить.

— Когда ты в последний раз испытывала оргазм? — Он произнес это таким спокойным тоном, будто задал самый обычный вопрос.

Келли ошарашенно заморгала. Она не могла поверить в то, что ранним субботним утром она стоит возле раковины на своей кухне, а почти незнакомый ей мужчина анализирует ее сексуальную жизнь.

Последний раз испытывала оргазм? Как же ей ответить на этот дурацкий вопрос?

По правде говоря, она не испытывала его никогда.