Керри бросила взгляд на Томаса. Он прислонился к поручню, руки его были сложены на груди. Он поймал ее взгляд и криво улыбнулся. Сердце у нее наполнилось сожалением из-за того, что с ним сталось по ее вине. Все эти годы, что она жила с Фрейзером, Томас был для нее точно скала, и за это она принесла ему смертный приговор! Она уронила голову, она больше не могла смотреть на него. На глаза ее навернулись слезы. Господи, прошу Тебя, пусть меня повесят, но только освободи Томаса!

— Керри! Керри, слушайте меня!

О Боже… Она ощутила голос Артура, как ласковое прикосновение к щеке, как поцелуй среди водоворота. Она открыла глаза, поискала его взглядом, увидела, что он стоит под ее кабинкой, немного в стороне, и старается перекрыть шум, чтобы она его услышала. Его карие глаза странно блестели, но он улыбнулся той самой бодрой улыбкой, которую она так любила.

— Не вешайте голову, Керри! Не показывайте им, будто они вас победили!

Но ведь они действительно победили. Поздно, слишком поздно. Она раскрыла рот, чтобы сказать ему, что она его любит, но заколебалась. Лицо у Артура затуманилось; он стиснул зубы, поднял руку и протянул ее к Керри.

— Не теряйте веры в меня, Керри Маккиннон! — крикнул он. — Вы обещали, что не потеряете веры в меня!

Слезы полились из ее глаз, покатились по щекам. Да, она обещала ему это, но только для того, чтобы не дать ему погрузиться в такое же отчаяние, какое грозило поглотить ее теперь. Как могло дойти до такого? Ей не хотелось, чтобы Артур видел, как ее будут вешать. Это было ее последнее и заключительное желание — чтобы он не увидел, как ее повесят! Он пытался продвинуться вперед, подойти к ней поближе, и она внезапно испугалась, что, если он будет рядом, она утратит остатки самообладания.

— Уйдите! — крикнула она ему, и стоявшие вокруг обратили на это внимание. Кое-кто обернулся посмотреть, к кому она обращается. Это застигло его врасплох, он круто остановился, слегка покраснев. Потом стиснул зубы еще крепче и сердито посмотрел на нее.

— Уходите! — в гневе вскричала она.

— Миссис Маккиннон! — окликнул ее судья, вытянув шею, чтобы увидеть, к кому она обращается.

Керри отвернулась от Артура. Она видела его в последний раз, а он был охвачен мучительным недоумением.

Ей показалось, что сердце у нее разбилось вдребезги.

От нее ничего не осталось, вешать будет нечего, кроме пустой оболочки. Странное спокойствие снизошло на нее, и она бесстрастно посмотрела на судью, который потребовал навести в зале хотя бы подобие порядка.

Когда толпа, наконец, утихомирилась, судья хмуро посмотрел на Монкриффа.

— Так что вы говорили, сэр?

— Милорд судья, получив письмо от Шотландского банка, Томас и Керри Маккиннон рассеяли свой клан, украли коров и убили моего сына Чарлза, когда он оказался рядом с ними! Они убили бедного мальчика потому, что единственным способом, каким Керри Маккиннон могла бы выплатить долг Шотландскому банку, было выполнение договора, заключенного ее мужем, то есть ее бракосочетание с моим сыном!

Судья посмотрел на Керри.

— Вы получили сообщение о том, что долг подлежит оплате? — мягко спросил он.

Этот вопрос смутил Керри. Она получила письмо от Шотландского банка за несколько недель до смерти Чарлза. И она утвердительно кивнула.

— Несколькими неделями раньше, — устало проговорила она. — Я получила уведомление о долге… несколькими неделями раньше того… как это случилось.

Монкрифф фыркнул.

— Милорд, если суд позволит, мистер Дарвуд Эбернети из Шотландского банка! — драматически провозгласил Монкрифф.