Забыв о миссис Маккиннон, Артур принялся собирать дрова.

Спустя полчаса он стоял и смотрел на разведенный им огонь и был вполне доволен собой. Давненько он уже не разводил костров из всякой всячины. О каминах в его многочисленных поместьях заботился главный дворецкий Барнаби. Последний раз он разводил костры, когда был мальчишкой: они с повесами несколько раз разжигали огонь там, где им вообще не разрешалось находиться, — на кухне, в лаборатории, а в одну особенно холодную ночь под окном спальни директора школы.

Он повернулся и посмотрел на дорогу. Мгла сгустилась, и миссис Маккиннон больше не было видно. Но он хорошо представлял себе, как она стоит там, прямая, точно шомпол, прижимая к себе эту ужасную сумку. В отдалении раздался крик совы, ему ответил волчий вой где-то еще дальше. Она знает, где он. Если ей захочется погреться у костра, она может подойти и рискнуть своей дурацкой добродетелью.

Артур устроился поудобней у огня, прислонившись спиной к дереву и вытянув вперед одну ногу, а другую, согнув в колене. Он не знал, сколько времени просидел так, но вдруг с удивлением осознал, что мир и покой, царящие в этой дикой местности, это уединение доставляют ему удовольствие.

Ничего не было слышно, кроме звуков леса — белки гонялись друг за другом по стволу сосны, цокая коготками, над головой, овеваемые ночным воздухом, потрескивали ветви. Будь он склонен держать пари — а он был к этому склонен, — он бы поспорил на долг Филиппа, что миссис Маккиннон придет в этот маленький укромный уголок на лужайке, отказавшись от бессмысленной надежды дождаться дилижанса, — придет еще до того, как туман сгустится до такой степени, что больше не будет видно даже серпика луны.

Он снова услышал крик совы, только теперь ближе, и встал, чтобы собрать еще топлива для костра.

Пронзительный женский вопль ворвался в мирный вечер, как нож. Артур отреагировал не задумываясь — выхватив из кобуры пистолет, он бросился к ней, отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь за пределами небольшого круга света, отбрасываемого костром. Он даже не понял, что она бежит к нему в своем черном платье, пока не заметил, как мелькнула ее дурацкая сумка, когда она на бегу врезалась в него. Она крепко обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди. Он постарался не потерять равновесие.

— Грабители! — в панике крикнула она, прижимаясь к нему изо всех сил.

Он крепко обнял ее дрожащее тело и уставился в темноту.

— Успокойтесь, ну успокойтесь же. Вздохните и расскажите, что вы видели.

Она покачала головой, и пряди ее волос, пахнущие лавандой, попали ему в рот.

— Я не видела. Я слышала. Я их слышала! — лепетала она, задыхаясь, а потом, все так же впиваясь в него мертвой хваткой, слегка отодвинулась, чтобы увидеть его лицо. Глаза у нее были круглые, как блюдца из голубого фарфора. — Какой-то треск… и какой-то свист! Я уверена, что они на той стороне дороги!

Треск. Артур подавил улыбку.

— Тихо, — прошептал он, прижав палец к губам, чтобы она замолчала. Она буквально перестала дышать; ее губы были совсем рядом с его подбородком. Мгновение спустя он услышал цокот белок и отдаленный крик совы. Миссис Маккиннон выдохнула воздух прямо ему в шею.

— Вы это слышали? Это белки, миссис Маккиннон. Лес кишит ими.

Она ничего не ответила; руки ее соскользнули с его шеи.