Теперь, думаю, понятно, почему Илья Круш решил не покидать плоскодонку, где чувствовал себя укрытым от происков венских газетчиков и где стоустая слава не донимала его. В путь он собирался лишь через день — именно так уговорились они с господином Егером, у которого оказались срочные дела в столице. Уже в восемь утра господин Егер ушел, чтобы непременно вернуться к ужину. По настоятельной просьбе Ильи Круша он пообещал никому не раскрывать инкогнито лауреата «Дунайской удочки».

— Я могу рассчитывать на вас, господин Егер?

— Несомненно, господин Круш.

Сойдя на берег, господин Егер быстрым шагом направился вдоль Дунайского канала, протянувшегося между кварталами Аустергрюнд и Леопольдштадт, сквозь лабиринт хорошо знакомых ему улиц к центру города.

День для господина Егера выдался богатым на происшествия, а вот для Ильи Круша он оказался самым обычным. Некоторые местные издания все-таки сообщили, что в ближайшие дни он пройдет мимо Вены. Сам рыболов мог в этом убедиться, просмотрев одну из газет в маленьком кафе неподалеку от причала. Завсегдатаи этого заведения даже не подозревали, что в уголке за кружкой пива сидит лауреат «Дунайской удочки» собственной персоной.

Скоро Илья Круш вернулся к лодке и занялся тщательной уборкой: как следует промыл днище и сиденья, встряхнул и выбил пыль из постельных принадлежностей, а затем просушил их на солнце. За работой он думал больше о друге, чем о себе. В полдень рыболов устроился на корме и пообедал с умеренностью, которая так дружит с хорошим желудком, и невозмутимостью, свидетельствующей об уравновешенной психике.

«Где теперь господин Егер? — думал Илья Круш. — Неудивительно, что у бывшего коммивояжера в большом городе много знакомых… Встретился ли он с ними? Наверное, позавтракал с одним, пообедал с другим, и, весьма вероятно, мне придется ужинать без товарища!.. Решительно, превосходный компаньон господин Егер, я ничуть не жалею, что принял его предложение!.. Не то чтобы во время плавания было скучно!.. Но общество господина Егера оказалось таким приятным!.. Похоже, ему нравится рыбная ловля, и скорее всего в конце нашего путешествия в обществе „Дунайская удочка“ станет одним членом больше!»

Так размышлял Илья Круш, который, как видим, проникся большой симпатией к господину Егеру.

«Ах! Только бы он не проболтался о нашем прибытии! — подумал рыболов. — Улова у нас нет со вчерашнего дня! Все продано! Значит, ему нет смысла…»

Да, Илья Круш все время боялся стать жертвой славы. Но ведь господин Егер обещал молчать, и предположить, что бывший коммивояжер не сдержит слова, было почти невозможно.

После полудня, покуривая длинную трубку, Илья Круш отправился по магазинам, чтобы пополнить свои съестные запасы: он купил немного свежего хлеба, яиц, пива. На набережной ему встретилось довольно мало прохожих. Оживление царило скорее на рукаве реки, усеянном многими судами. Но никто так и не обратил внимания на скромную лодку в глубине бухты.

День прошел, наступил вечер. Илья Круш с нетерпением поджидал своего спутника. Время тянулось. Он считал минуты. Пришла ночь, но в отличие от нее господин Егер не приходил.

На венских церквах прозвонили семь раз, северный ветер донес перезвон их колоколов.

Господин Егер не появился.

Восемь часов, господин Егер на набережной так и не показался.

«Что случилось? — волновался Илья Круш. — Может, какое дело задержало его… или несчастный случай! Придет ли он ночью? Или задержится до утра? А нам надо выходить на рассвете… Ладно, подожду… Да, подожду… не буду ложиться, все равно не усну!»

Возможно, покажется удивительным, что Илья Круш, флегматичная личность, истинный рыболов, демонстрировал такую нервозность.