– Нет, мне было приказано оставить конверт в кабинете лорда Петтигрю на второй полке книжного шкафа. Я не знаю, что было в том конверте.

– Знаешь, по-моему, настало время рассказать мне все, Эванжелина. – Увидев боль в се глазах, он замолчал. Но выбора не было: он должен был узнать все с самого начала до конца.

Девушка молчала.

– Что ж, в таком случае я буду считать тебя презренной предательницей, которой удалось обвести меня и всю мою семью вокруг пальца.

– Нет, – тихим голосом промолвила Эванжелина. – Все обстоит иначе. Прошу вас поверить мне, ваша светлость, у меня не было выбора.

– Так расскажи правду, нечего ходить вокруг да около! Доверься мне, Эванжелина, скажи, почему ты так поступила?

– Мой отец не умер. Его захватил некий Хоучард, живущий в Париже. – И девушка поведала герцогу о том, как в одну страшную ночь к ним в дом ворвались преступники, как они похитили ее с отцом, как она встретилась с Хоучардом. – Он знал все о моей и твоей семьях. Ты должен был стать моей первой жертвой, а если бы я не выполнила его требований, он грозил убить отца и выставить его предателем. Лишь одному Линксу была известна правда.

– А кто такой Линкс?

– Джон Эджертон, – последовал лаконичный ответ. Ричард устремил вперед невидящий взор.

– Сущий дьявол… – пробормотал он.

– Именно дьяволом он мне и казался. Он и один из его людей убили бедную миссис Нидл. В первую же мою встречу с ним я убеждала его, что не смогу работать на них. И я намекнула, что кое-кто из обитателей замка что-то заподозрил. Моя вина в том, что я упомянула при нем ее имя. Господи, он убил ее! Это послужило мне страшным уроком. Эджертон сказал, что если я хоть словом обмолвлюсь тебе о том, что знаю, и попрошу о помощи, то это приведет к непереносимым для меня последствиям. – Она вздохнула, вспоминая ужасные мгновения. – Но я хотела рассказать тебе правду. Видимо, Эджертон догадался об этом, потому что он пригрозил убить Эдмунда, если ты узнаешь хоть что-то. И я молчала… До этого дня… – Она согнула ноги в коленях, прикрываясь одеялом. – Выслушайте меня, ваша светлость. Вы должны непременно поймать Эджертона, иначе жизнь Эдмунда будет в опасности.

– И если бы не угроза Эдмунду, ты бы все мне рассказала?

– Да, поверь, Эджертон не безумец. Он готов пойти на что угодно, готов убить невинного ребенка и беспомощную старуху для достижения своей цели, и все, что его волнует, – это успех Наполеона.

– Я знаю Джона с восемнадцати лет. Я только приехал в Лондон, а он уже был светским львом тридцати лет. Его любят, его везде принимают. У него есть доступ ко многим людям, он может влиять на важные решения. В это так трудно поверить! Надеюсь, ты не бонапартистка?

– Если бы все дело было только во мне, то я с радостью пошла бы на смерть, только бы не предавать свою страну или тебя.

Герцог подумал о превратностях судьбы, которые привели к нему эту женщину, занявшую такое важное место в его жизни. Он еще раз спросил Эванжелину:

– Ты точно поведала бы мне правду, если бы Эджертон не угрожал Эдмунду?

– Он не только угрожал, он очень красочно описал, что сделает с мальчиком. Эджертон сказал, что мой отец и твой сын будут похоронены вместе. И тогда я поняла, что он выиграл, но ведь я уже всем сердцем полюбила Эдмунда. Ничто не стоило его жизни!

Ричард опустил голову на ее руку.

– Никто не причинит вреда Эдмунду, – наконец проговорил он. – Но твой отец… Что, по-твоему, произойдет? Эванжелина судорожно сглотнула.